Картинки.

[Gvendelin]

1. Левин, как мне кажется ревнует

2. Жуть

3. Быков/Левин

4. актер Дмитрий Шаракоис (Левин)
а.
б.
в.

---

Покушение. 1 часть

[Kaiserr]

Название: Покушение
Автор: Каэн Шварц
Персонажи: Лобанов, Быков, адын мертвый джагит, адын живой. где-то на фоне всего этого месива маячат остальные, канонические персы.
Рейтинг: Нафиг рейтинг, но PG-13 сгодится, думаю.
Жанр: Экшн, соринки юмора ( но автор воздерживается), немного ангста.
От Автора: ООС, думаю. А может и не ООС. Кто их знает, как бы они себя повели)

Покушение на Быкова. Кто спасет генитального терапевта, и чем поплатится этот герой.
Во второй части должно быть, что завялено в предыдущем предложении, но автор не знает, когда выйдет вторая часть. Оо



Стояла ужасная погода. Грязь, слякоть, полно микробов, счастливо размножающихся в этой благоприятной, «курортной» для них среде.
Андрей Евгеньевич недовольно постучал ногами о порог больницы, сбивая с подошв прилипшие комья грязи. Настроение у него было ужасное, ехать на работу не хотелось как никогда, видеть этих орангутангов претило до тошноты…
Мимо него пронесся, задев Зава плечом, Семен, который, похоже, не заметил начальство. По полу за ним тянулась вереница мокрых следов.
«Вот бандерлог» - подумал Андрей. – «Как кабан пронесся, не поздоровался, наследил. Опять опаздывает…»
-Эй, тебя не учили что ли, что надо.. шапку хотя бы в помещении снимать?
Но Семен к глубокому удивлению и негодованию врача только обернулся на ходу, сделал несколько неопределенных жестов руками, промычал что-то с нетерпением и понесся дальше.
«Эва как» - машинально пронеслось в голове излюбленное выражение.
-Андрей.. Евге-ге..геньич! – прогундосил запыхавшийся Левин, поравнявшись с Быковым.
-Чего тебе, инфузория, - безэмоционально спросил зав, так что «инфузория» прозвучало как-то мягко, даже ласково. Быков отметил про себя, что надо будет назвать так Кисегач, когда они выпьют в следующий раз.
Левин трусил вокруг наставника, временами порываясь перейти на бег:
-Скорее, Андрей Евгеньевич! Там привезли больного! Он.. он почти мертвый. Мы вкололи адреналин, вот Семен побежал первую помощь ока…»
Тощий очкарик не успел закончить предложение, как Быков рванул к месту событий, не успев ни раздеться, ни переобуться. Ворвавшись в палату интенсивной терапии, он схватил первый попавшийся халат, был готов накинуть его на себя, с языка уже почти слетели команды интернам, как вдруг чья-то грубая рука схватила его за плечо и резко дернула к выходу.
Перед Быковым, который еле пришел в адекватное состояние, ибо мыслями был уже у пациента, стоял черноволосый мужчина с широченными плечами и волосатыми ручищами. Его ладонь с толстыми пальцами-сосисками мяла ворот докторского халата, а маленькие черные глазки бестолково буравили быковские.
-Эй, да! Сушай, я тебе адын раз повторяю, да?! Чтобы с моим братом все было харашо. Иначе я..ыы..» - и громила демонстративно одернул руку и сжал ладони в воздухе, как будто показывая, что станет с шеей врача в случае ошибки.
Быков вернулся в себя от такой наглости, хотя внутренне он считал секунды. Человека надо было спасать, все серьезно, если уж Лобанов мчался по коридору, как метеор, не реагируя на его замечания.
-Ну-ка лучше вы слушайте сюда, - отчеканил терапевт с ледяным спокойствием, по привычке скользя взглядом то по собеседнику, то по коридору. –Я-врач, мой долг – спасать жизни. Но я – не Бог. И пора бы это понять. Все, успокойтесь, подойдите к регистратуре, там вам нальют.
Но эти слова, обычно действующие на всех безотказно, отрезвляюще, не возымели никакого эффекта.
-Я тебе ищо раз повторяю! – загремел родственничек пострадавшего. – Или он живет, или ты, - резкий жест рукой «яман твоя башка». – Ааа???
-Все, все, понял, - машинально отмахнулся Быков, спеша в палату.
Над койкой столпились все подчиненные зава, что-то кричал Лобанов, единственный привыкший к форс-мажорам, Левин зажмурился и шевелил губами, пытаясь сообразить, что делают при потере пульса. Варя, забыв все на свете, прижалась к груди Глеба, а тот, забыв умирающего, гладил ее по плечу.
-Все брысь! – скомандовал Быков, своей решительностью и гениальностью спасший сотни жизней, и принялся за работу.
Через полчаса стало совершенно ясно, что пациенту конец. Быков вздохнул, стягивая с длинных пальцев перчатки и бросая их в раковину.
-Прости меня, гражданин…Хасбулат, - произнес врач, глядя на брошенную на тумбочке карту, второпях заполненную скачущим почерком кого-то из интернов.

В его отделении очень и очень редко умирали люди, а тем более так скоротечно. Быков не винил себя, не ругал себя за ошибки, за потерю времени и прочее – он был достаточно опытен, чтобы от этого отучиться. Только одна дурацкая, совершенно неуместная мысль копошилась в его сознании: «Не хочу я иметь фикус Хасбулат…»
В ординаторской сидел Семен, опустив голову на руки и чуть заметно покачиваясь взад-вперед. Глаза были сожмурены, зубы – сомкнуты, а губы что-то беззвучно говорили. У Андрея промелькнула пугающая мысль «Может, это он сбил того?», но потом, вспомнив, что у бедного интерна нет машины, терапевт с облегчением выдохнул, подошел к стойке и налил себе горячего чая.
-Э, Семен Семеныч? – как можно более будничным (издевательским) и бодрым голосом позвал Быков. –Что, с полом ругаетесь? Может, чайку?
-Сами вы заварите себе чаек, - злобно прошипел Семен, чуть вздрогнувший, ибо только сейчас заметил зава.
Он мог представить, что сейчас его наставник, садист этот гребаный, начнет, возможно, из чистого великодушия глумиться над ним, зеленым, что, мол, бывает такое, дружок, врач должен понимать, что он не всесилен… только знал бы он, кто...
Но Быков молчал, смотрел в окно и пил чай.
День кончился как-то незаметно, а утреннее событие забылось, будто и не бывало здесь никакого Хасбулата и его бедного родственника.
Быков погасил свет, надел пальто, перекинул ремень сумки через плечо и направился к выходу из больницы. У дверей его задержал неизвестно откуда вынырнувший Лобанов, нервный, рассеянный больше, чем обычно.
-Андрей Евгеньич! – выдавил он, сгорбившись и жестом подзывая терапевта.
-Чего тебе? – спросил несколько ошарашенный врач, делая несколько шагов в его сторону.
Лобанов поглядел по сторонам, а потом медленно, членораздельно, но со сбивчивым дыханием произнес:
-Не уходите сегодня из больницы.
-Еще чего! – сказал Быков, поднимая брови.- Ты с дуба рухнул или шприц не туда засунул?
-Андрей.. Евгеньич..
Быков вздохнул. В глазах Лобанова было неподдельное беспокойство, даже ужас. Терапевт никогда не видел таких эмоций на лице подчиненного, он нахмурился, пытаясь сообразить, в чем дело. Он оглядел Семена – тот стоял, переминаясь с ноги на ногу, тяжело душа, весь какой-то помятый, а.. на костяшках запеклась кровь.
-Эва… как… - проговорил Быков. –Повествуй.
[/Читаем]

@темы: фанфик

---

[Мэй-чан]

Название: После работы.
Автор: Мэй-чан
Пейринг: Купитман/Быков
Рейтинг: R
Написано на: флафф-бинго
Жанр: флафф, пвп.
От Автора: Там однозначно ООС и вообще первый блин по Интернам, но не мне решать комом ли он.

- … А вот дальше начинается самое интересное. Ты подходишь к ней, обнимаешь её за плечо, печально вздыхаешь. Вот так: «эхх». Но дальше ещё более интересное! Ты утыкаешься носом в её волосы, целуешь в висок и печально произносишь: «Мой светлый, добрый человечек, ты же всё понимаешь!»
- А дальше?
- А дальше не важно, - Купитман, стараясь поддерживать серьёзное лицо, быстро сворачивает тему, выпроваживает неудачного любовника, разваливается на диване с бутылкой коньяка и смеётся, откинув голову. Смеётся даже тогда, когда от решительного толчка, или может даже пинка, раскрывается дверь и в кабинет залетает - потому что полы халата разметались, как крылья – Быков. В общем-то, о том, что это именно он Купитман уже знает ровно с той секунды как послушался глухой удар в дверь.
- Здравствуй, Андрюша, - говорит он сквозь смех и возмущённо стонет, когда бутылку вырывают у него из рук. – Ты же не пьёшь!
- Эти ошибки природы с корочками, - гневно булькает Быков и Купитману приходится напрягать слух, чтобы вообще что-либо разобрать. – Эти дегенераты сбежавшие из палат и одевшие халаты врачей… с ними невозможно не запить снова.
- Андрюша, они же просто дети, - Купитман произносит это таким тоном, каким обычно объясняют детям, что куклы их - это не настоящие люди. И в голосе его звучит, что-то вроде «Твои умершие нервные клетки не превратятся в их мозги»
- Ваня, мне нужно всего лишь пережить сегодня, а уже завтра можно будет отдохнуть от этих обезьян со скальпелями. Сколько умиротворения в этом слове «воскресенье», - Быков плюхается на диван, подвинув венеролога, и откидывается на спинку. – Но если я завтра услышу, хотя бы их имена, я уничтожу эту больницу, обещаю.
- А я обещаю устроить тебе завтра разгрузочный день, если хочешь, - Купитман смеётся и поднимает руку вверх, обращая раскрытую ладонью Быкову. – Клянусь не произносить четыре этих имени-фамилии ровно с полуночи и ровно до восьми утра понедельника.
- Прекрасно. Можно тогда сегодня сразу пойти ко мне после работы, - Быков усмехается и соскакивает с дивана, словно напружиненный, готовый снова ринуться в бой с тупостью. – Главное дожить до вечера.
***
И вечером никто особо не удивляется, увидев, что венеролог и зав. отделением вместе покидают больницу. Это в общем-то не было чем-то особенным в субботний день, когда трудная рабочая неделя позади и можно отдохнуть от больных и здоровых, но тупых. Почему-то никто даже и не задумывался, чем могут заниматься пьющий венеролог и бросивший терапевт ночью. У всех и своих дел по горло, а потому все разбредаются, когда подходит время и скоро в больнице остаётся лишь пара охранников.
С улицы тянет холодом, а потому они быстро скидывают с себя верхнюю одежду, пропитавшуюся им, и проходят дальше в комнаты, в тепло.
- Даже не верится как-то, - криво усмехается Быков и падает на диван, занимая стратегически важную точку в квартире. – Скоро дойду до того, что каждое воскресенье буду отмечать, как праздник какой.
- С таким режимом работы - воскресенье и есть праздник, - Купитман улыбается, открывая новенькую бутылочку коньяка, и уходит на кухню, за рюмкой.
Андрей стягивает надоевшие за неделю брюки и закидывает ноги на подлокотник, щёлкая пультом и бездумно переключая каналы.
- Субботним вечером, как назло, по телевизору сплошные шоу и фильмы, засмотренные до дыр давным-давно.
- Порно, - доносится с кухни, и Быков буквально видит, как венеролог отпивает из налитой до верха рюмки и важно поднимает палец вверх.
- Порно, - соглашается он и продолжает щёлкать пультом. – Порно, Ваня, после одиннадцати только. А сейчас время программ для всей семьи.
- Двигайся, давай, - говорит вернувшийся с кухни Купитман, держа в руках бутылку и рюмку. – Наверное, стоит его расправить.
- Так сойдёт, твой пружинистый друг достаточно широкий, чтобы на нём смогли поместиться ты и тощий я, - смеётся Андрей, выхватывает рюмку из рук друга и опрокидывает её внутрь.
- Не напивайся, а то опять будешь говорить, что я воспользовался твоей беспомощностью.
- Ну, хорошо. Я трезв. Я осознаю, что делаю и, - он перекидывает одну ногу через бёдра Купитмана и, оттолкнувшись рукой, оказывается на нём, оседлав, - формально, я буду сверху.
- Мне нравится это слово, - смеётся венеролог, отнимая у друга рюмку и ставя её на пол к бутылке. Туда же отправились и очки Быкова.
- Правда в такой позе возникает пара неудобств.
- Каких же? – отвлёкся от шеи Андрея Купитман, стаскивая с него футболку и оставляя практически полностью раздетым.
- Ты всё ещё в брюках.
Купитман бурчит: «Это не сложно исправить», но вот на деле всё оказывается не так просто, ибо Быков, нагло ухмыляясь, на отрез отказывается с него слезать, а потому приходится проявлять чудеса гибкости и ловкости, что бы стянуть эти злосчастные штаны хотя бы до колен. Впрочем, за это он награждается поцелуем куда-то в область щеки или уже шеи – не важно. Уже не важно, потому что с последней деталью своей одежды Быков расправляется гораздо быстрее, чем венеролог.
А по телевизору, тем временем, крутят своими упругими круглыми задницами молоденькие, хорошенькие девочки- певички. Хотя сейчас Купитман готов признать, что самой желанной задницей была плоская, отсиженная за компом и книгами задница его друга, по совместительству любовника. В которую он впивается пальцами, оставляя краснеющий отметины, и которая опускает на его член сначала медленно, а потом, потеряв терпение, быстро и резко. А Быков дышит Купитману в ухо и шипит что-то, сжимая костлявыми пальцами плечи и кусая за подбородок и губы. А Купитман в ответ, говорит что-то между: «ах ты ж змея скользкая» и «чёрт, как хорошо то».
А потом они снова валяются рядом и нога Быкова со «спортивными икрами» лежит поперёк ног Купитмана. И в квартире почти тихо, только по телевизору всё крутят концерты, каких-то древних артистов вперемешку с молодыми и «зелёными».
- А, Андрюша, я что тебе сказать хотел – я сегодня Левину…
- Купитман, я же просил!
- Да подожди ты, дослушай! Я сегодня Левину подсказал, как с Любой расстаться, - хихикает венеролог. – Так что, я думаю, в понедельник у тебя будет на одного интерна меньше.
- Да, - Быков расплывается в довольной улыбке и щёлкает пультом на начало какого-то фильма, - знаешь, это прекрасная мысль. Может ну его, порно это. Мне его и на работе хватает.
Купитман согласно булькает и просит сделать погромче.

@темы: фанфик, Купитман/Быков, PWP

---

[Weasley.Your King]

первый фанфик по интернам. Старался.

Автор: Сумасшедший Шляпник
Бэта: Yu Kanda
Название: Игрушечный мишка
Пэйринг: Лобанов/Быков
Рейтинг: PG,
Ворнинг: OOC Сёмочки, POV его же
Жанр: Ангст
Размер: Мини


Я уже привык выслушивать твои оскорбления. Ты ненавидишь меня всем сердцем, я в этом уверен. Но, несмотря на все твои подколы, я продолжаю смотреть с упоением в твои голубые и чистейшие, словно лед, глаза. Сейчас, называя меня недоделанным питекантропом, ты даже не можешь себе представить, что минуту назад я надеялся услышать от тебя похвалу. Мол, «Молодец, Сёма! Я очень тобой доволен. Ты меня порадовал! »Но нет. Как всегда, диагноз поставлен неверно. Сколько я ни сижу за книгами во время ночных дежурств, которые ты со злобной ухмылкой мне назначаешь, я ничего не запоминаю. Видимо это просто не моё.…Эта вся медицина….Я устал….
…Будучи мальчишкой, в конце девятого класса, я решил, что стану врачом. Помню, выражение лица мамы, когда ей сказал об этом – оно светилось так, как будто я высказал идею, которая спасет все человечество от гибели. Она сказала, что это правильное решение. Следующие два года пролетели также быстро, как плохо сделанный самолетик. Постоянное напряжение, горы книг и куча репетиторов. Мама наняла их, понимая, что без них я просто не поступлю. И все же не смотря на все её старания, я не поступил в тот год. На следующий год меня забрали в армию. Продолжая верить в эту мечту, я попробовал свои силы во второй раз….Я поступил!...Моему счастью не было предела. Вся учеба проходила очень тяжело, хотя и так все понимают, ведь это мед.
А потом я, после распределения на интернатуру я попал к тебе. Я тебя терпеть не мог, как впрочем, и ты меня. Прошло несколько месяцев, и я начал ощущать внутри себя какое-то чувство…нет, это было не ответвление ненависти, а что-то теплое. Я старался выполнять все твои поручения правильно, надеясь, что в этот раз ты меня похвалишь, но меня ждали одни поражения….Через несколько дней я понял, что это похоже на симпатию…нет….любовь. Я ничего не понимал, что происходит, почему ты мне так интересен, но самое главное – я не мог поверить в то, что я полюбил тебя…того кого ненавидел, хотел убить и просто не выносил твоего общества… Я постоянно ловил себя на том, что уж очень часто смотрю на тебя и замечал на своем лице улыбку. Но потом я все-таки признался себе, что, кажется, люблю…..люблю тебя…
Дослушав все твои придирки, оскорбления и сравнения с Левиным, я просто развернулся, молча, ничего не ответив, и направился в ординаторскую. Для себя я уже все решил. Зайдя в комнату, сев на диван, я вытащил, притыренный мною ранее, скальпель. Медленно проводив холодным острым предметом по кисти, я почувствовал теплую консистенцию. Проделавши тоже самое с другой рукой, я запрокинул голову на спинку дивана и закрыл глаза. Я не чувствовал чувство страха, я просто ждал…ждал гостьи в черной рясе.…Чувствуя, как готовится потихоньку улететь в высь моё духовное содержание, я ощутил, что меня начинает кто-то хлопать по щекам и затем быстро, касаясь холодными пальцами запястий, начинает что-то делать с моими руками . Прислушавшись сквозь толстую пелену тишины я услышал голос. Твой голос.
- Дурачье, что же ты….да как ты мог! Взрослый парень, а совершаешь такие безрассудные поступки…
Приоткрыв глаза я увидел твое лицо, переживающее и выражающее искреннюю заботу и любовь.
- Андрей…Евгеньич… - тихим и хриплым голосом сказал я.
- Ну, Семён! Во от кого кого, а от тебя я такого не ожидал. Ты хотя бы подумал бы сначала…Из-за чего же ты так?... Завязав, узел на второй руке он сел на диван и молча прижал одной рукой меня к себе. Мне показалось, что мы так сидели около получаса, хотя на деле прошло каких-то пять минут. Вдруг на моем лице потекли слёзы…да, у меня, и слёзы!...позор…мужик называется!
-Эй ты чего?
- Просто я только сейчас понял, что хотел сделать, - эти слова почему-то звучали тихо- тихо. Я просто прижался к его груди и начал плакать, совсем как маленький мальчишка. Сквозь слезы я прошептал «Я люблю тебя». Он опустил лицо и тихонько поцеловал меня в голову, туда где у детей до года обычно находится «родничок», и прижал к себе. Я почувствовал себя, как мишка, обнятый ребенком очень крепко, как будто боясь, что игрушка упадет на пол. Мне было очень хорошо и тепло.

@музыка: Какая-то грустная, но безумно красивая

@темы: фанфик, Лобанов/Быков

---

С новыми сериями всех, друзья мои)))

[Hellis_Hell]

Осторожно, в комментариях спойлеры!

@темы: новости

---

[~Anteya~]

В связи с последним пересмотром всех серий.

Лобанов-Так ...иди за вазелином!
Романенко-Не, Семён, давай останемся друзьями!
***
-Романыч,ты что ли???
-Да я,я! Не лапай меня...я возбуждаюсь.
***
Глеб -Андрей Евгениьевич, можно вас на минутку?
Быков-Да,бэйби?
***

Сёма - О...маркер. Большой...как у Романенко. Огромный просто. Как вспомню, так офигеваю.

***
-Романенко, в наше время этого как-то стеснялись, не говорили никому. Да, по-моему и не было таких.А сейчас вся больница только о вас и говорит.
-Ну так растем.Генетически развиваемся так сказать, Иван Натаныч.
-Никогда не думал что гомосексуализм развивается на генетическом уровне.
-Какой еще гомосексуализм???
-Ну, ваш с Лобановым. Вся больница только и говорит что у вас свадьба скоро.
***
Глеб - Отлично ! я гомик!
Сема - А я когда тебя первый раз увидел тоже так подумал.

***
Боря - Андрей Евгенич ...вы...вы..вы...
Быков - Выхухоль?
Боря - НЕт, вы мой герой...
- И ты хочешь от меня ребенка?Извени, занят, может быть вечером.

***
Быков-Лобанов!
Сема - Я не гомик!!!!
-Поздравляю!
***
Люба - ...И вот теперь он с одним женатиком развлекается ...ага, у того баба видно тоже - бревно.
(как я эту фразу сразу не услышала! Ведь точно про Сёмину Ольгу. И внешне она мне никак не нравится.)
***

кликабельно

все...я сдох. завтра еще чего нибудь принесу.

@темы: цитаты

---

Видео

[~Anteya~]

Ждем новых серий, а пока готовимся морально.
Быков/Лобанов


Лобанов/Купитман

@темы: видео

---

из фильма....

[Peter Hellerer]

Левин:
- Вадим Евгеньич, у меня в морге встал!
- Ну что ж… бывает.

@темы: цитаты

---

НЕ интрены

[~Anteya~]

В обсчем меня смело можно бить лопатой выгонять из соо, но я просто не могла пройти мимо!
Как увидела этот момент, так и выпала.
кадр из фильма "Короткое замыкание"

---

Доктор Тимошенко вернулась из накрологички и радует вас своим твореством

[Gealtach]

нате вот.
Аффтор: Штатный Псих
Бэта: Алин 18
Пэйринг: Романенко и ....читай теееекст))))
Ворнинг:аффтор трезвъ как стекло уже месяц.
Рейтинг: ну нца канешна)) мне стыдно было бы что-то другое нести))

Нажми/вздрочни

Романенко, пьяно пошатываясь, стоял у родной двери и пытался попасть ключом в замочную скважину.
-Так-так-так, - раздалось вдруг из ниоткуда, а скважина пропала, - так-так-так, - вновь повторил знакомый голос. До Глеба дошло, что дверь открыта и на пороге его уже ждут.
-Я….Я все объясню.
-Не трудись.
-Подожди, ты….опять меня не так понимаешь!
-А как тебя можно понять? Четвертый час утра, телефон всю ночь отключен, приполз с клуба, пьяный, не побоюсь этого слова, вдрызг! Глеб, мы же… Мы же договаривались, что ты больше так не будешь,- в голосе едва слышно зазвенела обида.
-Черт, солнышко, ну ты же знаешь, что я люблю только тебя, зайчик, да я бы никогда….
-Что на этот раз? Мальчишник? Диплом? Или день рождения?
-День рождения, - слабо оправдывался Глеб, - У Арча, ты же знаешь Арча, он бы обиделся, если бы я не пришел.
-Это тот тупой качок, который обозвал меня синим чулком?
-Не дуйся, конфета моя, ты не чулок. Сексуальней тебя у меня вообще никого не было, - и Глеб полез с поцелуями, не обращая внимания на сопротивление. В конце концов, секс – лучшее лекарство от любой ссоры. Трахаться Романенко любил больше, чем ругаться.
-Нет, ты подожди! А позвонить и предупредить, что задержишься, ты конечно не мог?
-Конечно, не мог, зарядка села, а потом уже и не до того было. Ну чего ты ломаешься, пойдем в постель. Я тебя так хочу, сладкий мой сахар.
-Да и правда, на что я тебе? Только для секса…. Со мной же можно не считаться, не думать о том, что я о тебе волнуюсь, переживаю, не могу без тебя заснуть. Чего там, у меня же железные нервы и сердца нет, да?
Глебу стало очень стыдно. Он уткнулся лбом в шею любовника, зажмурился и осторожно обнял.
-Прости. Я не хотел. Я люблю тебя, весна моя. И…да ну их всех. Вот честно. Давай, я просто выкину телефон и все. Хочешь? И тогда нас никто не потревожит. И хрен кто мне дозвонится. И я больше никуда не поеду. Давай не вылазить из постели. И вообще плевал я на весь мир, у меня ты есть, - Глеб вдруг взял свою трубу, размахнулся и швырнул ее в стену. Телефон запрыгал черными осколками по полу.
-Сумасшедший! Тебя же мать убьет.
-Дам ей твой номер. Давно пора поставить ее в известность о том, что мы вместе.
-Глеб… Давай мы завтра об этом поговорим. Не думаю, что она рада будет.
-Плевал я и на нее тоже! – Глеб жадно поцеловал собеседника, роняя его на кровать.
-Аккуратней! Ты мне что-нибудь сломаешь!
-Вылечу, - шептал Глеб, задирая футболку и жадно целуя впалый живот.
-Эй, сбавь газ, сегодня я сверху, - заявил Борис, поправляя очки.
-Не понял.
-А чего понимать, Глеб, ты проштрафился, зарабатывай мое прощение. Иначе не честно, - Борис сложил руки на груди, и весь его вид говорил о решительности и упрямство.
-Ладно, солнышко, только не ругайся, - черт с ним, пусть перебесится. Иногда Глеб уступал любовнику, - минет для начала?
Левин кивнул. Глеб осторожно снял с ботаника очки. Он давно предлагал Боре перейти на линзы, но тот упорно отказывался и продолжал таскать это уродство на лице. Романенко ласково поцеловал Борю в нос и смешно фыркнул ему в ухо, оглаживая бока и плечи. Боря тихо засмеялся в ответ, обнимая его спину и комкая пальцами рубашку.
-Сними ее, - прошептал он, - от нее пахнет плохо.
Ткань и вправду источала ароматы клубной жизни. Табак, пот, смесь чужих одеколонов - духов и почему-то ментоловый освежитель для салона авто. Гадко. Боре казалось, что на рубашке остались следы людей, которые хотели забрать у него его Глеба. Его Глеб. До сих пор как-то дико звучит.
А Романенко ни о чем не думал, он просто скинул одежду, залез под одеяло, утягивая Левина за собой.
-Ноги ледяные, - прошептал Глеб, - опять, что ли без тапок ходил, да?
-Забыл, - рассеяно ответил Боря, стараясь разглядеть его лицо, но сумерки и плохое зрение этому не способствовали. Он обвел черты его лица кончиками пальцев. Боря всегда так делал. А Глеб шутил, что в такие моменты он похож на слепого.
Романенко навалился на него сверху и начал целовать шею, грудь и живот, спускаясь ниже. Боря тихо стонал и путался пальцами в его волосах. Романенко дул на мокрую от поцелуев кожу, чуть прикусывал ее и целовал снова, вылизывая. Когда Глеб взял член Левина в рот, Боря задохнулся в немом крике. Он до сих пор не мог к такому привыкнуть, и каждый раз был как первый. Глеб перекатывал головку во рту, помогая себе языком, поглаживал ствол одной рукой, а палец второй медленно ввел в попку Левина и начал массировать простату. Боря выгнул на секунду спину и рухнул на постель, кончив. Романенко ехидно улыбнулся. «Сверху он будет, ага, как же, держи карман шире».
-Солнышко, раздвинь ножки, - ласково попросил Глеб, пристраивая худую коленку у себя на плече и мягко толкаясь в растянутого и теплого Левина.
«Господи, хорошо-то как», - пронеслось в голове. Боря слабо постанывал, едва откликаясь на движения Глеба.
-Потерпи маленький….ох…душа моя…какой….же…ты ох…м-м-м…сладкий…. – Глеб толкнулся последний раз, замирая с закрытыми глазами. Черт… Оргазм окатил жаркой волной. Он без сил упал рядом сонным Левиным, нашарил на полу футболку Левина, вытерся сам и вытер любовника, укрыл обоих одеялом и вырубился.
«Завтра опять орать будет, из-за тряпки своей» - была последняя мысль в угасающем сознании.

@музыка: Корн

@настроение: Ворд ап!

@темы: Романенко, фанфик

---

Просьба.

[Доктор Галлифрейд]

А может кто-нибудь сделать гифочку того момента, как Быков, уходя из кабинета Кисегач делает чмок-чмок губками, иронично посылая ей воздушный поцелуй... ^^'
Ну позя-я-я-язя-я-я-я.... Я в этом полный ламер...
Буду премного благодарен, щаслив и подарю вам пару печенек ^^

---

Здравствуйте)

[infinite life]

Привет всем! Недавно наткнулась на ваше сообщество и очень им заинтересовалась. В принципе, мне, как заядлому слэшеру, часто мерещился слэш в "Интернах". И, вот решила попробовать себя в чем-то новом.
Я только недавно увлеклась фотошопом, и вот мое первое "творение":

---

Лобанов/Левин

[Yanagiangela]

Да, я знаю они вообще не похожи на оригиналы, даже отдаленно XD Ну да ладно, пусть лежит))

@темы: фан-арт

---

[~Anteya~]

Может видели уже...

Кисегач, Быков, Лобанов

---

Дионисии.

[Gealtach]

Аффтор: в жопу пьинай Шаттный Псих
Пэйринг: Быков/Купитман
рейтинг: децкий
Дисклеймир: я - волонтер

Нажми меня

-Устал что ли? – спросил Купитман, глядя на запаренного Андрея.
-Ваня, кругом одни идиоты.
-Я знаю, знаю Андрюш. Поверь старому венерологу. Коньяк будешь?
-Не знаю, голова гудит, - Быков потер виски и болезненно поморщился.
-Мигрень, - констатировал Иван Натанович.
-Она самая. И Кисегач сегодня, как с метлы слезла! Ведьма! По пятам ходит и твердит, что я ей с этой блондинкой изменяю. А я не изменяю! Я реакторный завод штурмом взять не могу уже второй день подряд. Долбанный «Сталкер».
-Тихо, хороший мой, - ласково погладил Быкова по голове Купитман, заходя ему за спину, - расслабься.
-Старый хитрый еврей, у тебя пальцы волшебника, - простонал Андрей, обмякая в руках венеролога. Купитман, усмехнувшись, начал массировать виски возбужденному терапевту.
-Ну, надо же, уснул, - умилился Купитман, глядя на задремавшего на его диване после массажа Быкова. Венеролог осторожно, чтобы не разбудить, снял с него очки и накрыл стареньким пледом. Пусть отдыхает. Устал человек от праведных трудов.

@темы: фанфик, Быков/Купитман

---

[Gealtach]

Аффтор: Штатный Псих.
Пейринг: Канон
Рейтинг: будет расти
Ворнинг: аффтор пишет сериал
Дисклеймер: я - волонтер.

Часть 7

Нажми меня

Лобанов растерянно сидел на больничной койке. Рядом стояла небольшая спортивная сумка с вещами. Его вроде как выписали. А идти некуда совершенно. И в отделении как в прошлый раз, не переночуешь. Он же на больничном еще две недели. И что теперь делать? В гостиницу? Так денег в обрез. Друзья… Сёма как начал встречаться с Ольгой, практически перестал с ними общаться. Осталось несколько семейных. Но не пойдешь же к ним. У всех жены, дети….
-Ну что Лобанов, так понравилось лечиться, что и уходить не хочется? – в палате появился Быков собственной персоной. За то время, пока Сёма лежал в больнице, они стали ближе что ли. Сёма лучше теперь понимал Андрея Евгеньевича. Почему тот так орал на них и постоянно гонял. Да на месте терапевта Сёма, такого идиота как он сам, вообще бы убил, наверное.
-Некуда.
-Что значит некуда?
-То и значит. Идти некуда. На вокзал, если только, - Лобанова аж холодом проняло от такой перспективы.
-Вокзал не вариант, - согласился Быков, - ладно. Поехали ко мне.
-Куда? - удивился Сёма.
-Слушай, Лобанов, у нас, что сегодня день «Повтори за собеседником»? Ко мне, - уже тише буркнул Быков. Ему было ужасно неловко проявлять человеколюбие. Но Лобанова жалко. Не так уж и виноват тот был перед своей женщиной, чтобы его как собачонку выкидывать на улицу, - одевайся. Поехали.

-А неплохо вы живете, Андрей Евгеньевич, - присвистнул Лобанов, заходя в квартиру.
-Располагайся Лобанов и чувствуй себя как в гостях, - ответил довольный Быков.
Квартира была двухкомнатной и достаточной просторной. Глаз радовала огромная плазма с приставкой и навороченный компьютер. Как Быков умудрился купить все это на небольшую по общим меркам зарплату, Лобанов не представлял.
-Комп не трогать, на приставку не дышать, телик не включать, - инструктировал его Быков, показывая квартиру, - спать будешь на диване. Здесь сплю я, - Быков распахнул дверь во вторую комнату. Стены от пола до самого потолка украшали книжные полки, битком забитые разношерстной литературой. И «Всадник без головы», и труды Авиценны, и потасканный томик неизвестно как затесавшейся сюда Донцовой, - книги брать можно. И даже нужно. Букваря, прости, нету. И куртки свои я продавать не буду. Извини, мой деревянный друг, если не умеешь читать, ничем помочь не смогу.

Вечер прошел на удивление мирно. Андрей Евгеньевич соорудил нехитрый ужин, что-то напевая себе под нос. Они поели. Потом Сёма пытался читать большой справочник по травматологии, а Быков рубился в приставку, гася инопланетных захватчиков, Сёма краем глаза подглядывал и незаметно для себя уснул. Проснулся резко среди ночи, как будто его включили. В комнате никого не было, по полу бежали отсветы фар проезжающих машин. Мобильник подсказал, что времени полтретьего ночи. Холодный пол заставил неприятно поежиться, Сёма тихо дошел до ванной попил воды и снова лег спать.

Утром Быков ушел, не разбудив Сёму. Проснувшись, Лобанов обнаружил, что он совершенно один в квартире. Встал, попробовал размять плечо. Все еще болело. В ванной критически рассматривал свое отражение в зеркале. Похудел. И сдал сильно. Раньше Левин у него всегда спрашивал, чего же он такого ест, что такой вот здоровый. Ракетное топливо? На что Сема, обычно смеясь, отвечал, что кашу по утрам. Левин ему долго объяснял, что для построения такого мышечного каркаса одних углеводов недостаточно и что тут, наверное, много белков и наследственность и … Сёма его обычно не слушал. На ключице некрасивой синей полоской виднелся шрам от штифта. Лобанов потер больное место, вздохнул и пошел на кухню, искать еду. Нашел. Тарелку с яичницей и грозную записку на холодильнике: «Взорвешь плиту или сожжешь квартиру, приду – убью. Б». Сёма улыбнулся, быстро позавтракал и начал думать, чем он может общественно полезным заняться. В раковине радовала глаз гора грязной посуды. А в ванной Сёма заметил кучу грязного белья. Все равно свое после больницы стирать. Чего уж. В армии Сёме четко объяснили, что проблемы надо решать по мере их поступления. Начать он решил с кухни….

Домой Быков вернулся усталый и злой. Кисегач, чтоб ее за ногу и об угол. Может у нее климакс начался? Возраст-то дает свое. Иначе как объяснить, что эта мегера умудрилась добраться до его телефона, устроить шмон в адресной книге и закатить ему истерику из-за того, что ничего не нашла? А сынулька ее чуть не убил бабульку. Сынулька - бабулька. Рифмуется. Бабулька. Пьяная бабулька. Купитман. Быков ухмыльнулся, вспомнив, как ловко сегодня столкнул лбами Натаныча и Настасью. Ибо не фиг кровь сворачивать. Теперь Кисегач думает, что Купитман познакомил Быкова с одной из своих пациенток и у них роман. Пусть и на своей шкуре узнает, что такое – злобная гарпия. Интересно, а не разнес ли ему квартиру Лобанов? Боязно было оставлять его один на один со своей жилплощадью, но делать нечего. Первый же начал игру «Добрый самаритянин и Ко». Но, к приятному удивлению, Андрей обнаружил Лобанова не за разгромом его квартиры, а за вполне себе мирным занятием – чтением все того же справочника. И дом как будто свежее выглядел. До Быкова дошло – Сёма пыль вытер. Терапевту некогда было заниматься облагораживанием своей жилплощади. Пожрать, порубиться в комп и поспать – вот дела насущные у светила больницы № 13, на уборку времени обычно не оставалось. И посуду Андрей Евгеньевич мыл только тогда, когда заканчивалось абсолютно все. Изредка бывавшая у него Кисегач по поводу бардака ворчала, но порядок наводить не торопилась, ибо считала, что не барское это дело.
-Привет Семён, - поздоровался Быков, - ну как оно? Ничего не сломал? Ничего не трогал? Не разбил ли любимый фарфоровый сервиз моей покойной бабули?
-Добрый вечер Андрей Евгеньевич. Все нормально, - пожал здоровым плечо Сёма, - у вас доска для глажки есть?
-Чой-то? – недоверчиво переспросил Быков.
-Да мне бы джинсы погладить. Вам если что нужно, скажите. Тоже поглажу. Меня не задавит.
Быков зашел в свою комнату и обнаружил на постели аккуратно сложенную горку чистой одежды и постельного белья. «Ну, надо же», - удивился терапевт. Лобанов - он ведь вроде и тупой, а хозяйственный.
-Так ты может и пожрать приготовил, а? – спросил у Сёмы выглянувший из комнаты Быков, натягивая чистую футболку.
-Если картошку жареную с котлетами будете, то да, приготовил.
-Лобанов, в моих глазах твой рейтинг значительно вырос. А котлеты-то где взял?
-В морозилке нашел.
-Странно, - задумался Быков, - я там ничего кроме снегов и льда не видел.
-Так они под снегом, - улыбнулся Сёма, - вы бы продуктов, что ли купили. Я бы чего получше приготовил.
-Так, скажи мне, где Лобанов и кто ты такой? – нахмурился Быков, - добрый человек, куда ты дел хорошо знакомую мне бестолочь, которая чистый халат себе не могла найти? Или ты отравить меня задумал, сознавайся!

Идиллия продолжалась три с половиной дня. Под конец четвертого Люба передала Быкову конверт. Повестка в суд для Лобанова на бракоразводный процесс. Быков печенкой чуял, что не к добру это, ох не к добру. Сёмен все это время был на удивление спокоен и тих, и Андрей знал, что скоро будет срыв. Не бывает так, чтобы все гладко. Никогда не бывает. Быков поймал себя на странном и щемящем чувстве. Только несколько секунд спустя до него дошло, что это жалость.

На следующий день был суд. Быков одолжил Сёме свой единственный галстук и даже завязал его в винзорский узел. Единственное, что он мог на тот момент сделать для Лобанова. Сёма натянуто улыбался, вернувшись из суда и натыкался на углы. Быков вздохнул, достал из загашника бутылку виски, нарезал нехитрую закуску и почти силком влил первые пятьдесят граммов в упирающегося Лобанова.

-Она…я ее…Да вы понимаете…оно ведь как….семья…да я ради нее…, - всхлипывал Лобанов. Андрей философски дымил в открытую форточку. Не первый год замужем, как говорится. Игореха убивался сильнее. И страшнее. Быков до того момента и не думал, что человек не метафорически может чернеть лицом. Как будто изнутри копотью покрылся, когда в душе что-то важное дотла выгорело. В самом сердце. И глаза пустые-пустые. Андрей его глаз никогда не забывал. Жуткий взгляд, отрешенный. Быков когда от него в тот день уходил, как чувствовал, что не кончится это все добром. Оно и не кончилось. Застрелился Игореха. Ночью. Андрей тогда поймал себя на мысли, что почти не удивлен и чего-то такого подсознательно ждал. И совсем не хотелось увидеть таких глазу у туповатого, но добродушного здоровяка Лобанова. Быков и врагу бы таких глаз не пожелал.
-Пойми Сёма, все бабы дуры. Все, как одна, - прервал бессвязную речь интерна порядком подуставший от этого бреда Быков, - и Кисегач дура, и Варя дура, И Люба дура. А Ольга твоя – идиотка. Пойми, нормальные бабы такими мужиками как ты, не разбрасываются. А если она – идиотка, то и тебе не нужна. Понимаешь, в чем дело – не скоро, лет так через …цать, но она о тебе вспомнит. И знаешь, как она о тебе вспомнит? Как о лучшем, что было в ее коротенькой серой жизни.
-Вы, правда, так думаете? – спросил порядком пьяный Сёма. В конце туннеля забрезжил свет.
-Да Лобанов, я действительно так думаю. Поверь моему богатому жизненному опыту, - устало заверил Лобанова Быков. Он терпеть не мог играть роль всепонимающей Арины Родионовны, но что делать, как говорится, назвался психоаналитиком, полезай в кабинет.

@темы: фанфик, Быков/Лобанов

---

Дионисии

[Gealtach]

Аффтор: в жопу пьинай Шаттный Псих
Пэйринг: Лобанов/Левин
рейтинг: децкий
Дисклеймир: я - волонтер

Дионисии

-Я тебя люблю.
-Зачем?
-Что значит «зачем»?
-Зачем ты меня любишь?
-Да просто так.
-Просто так ничего не бывает.
-Бывает. Я бываю. Просто беру и бываю. И люблю просто так. Вопреки всему.
-Это ты на что намекаешь, очкастая морда?
-Ни на что. И не надо меня оскорблять, я и оскорбиться могу.
-Оскорбляйся. Все равно простишь.
-Это почему?
-Потому что любишь.
-И вправду. Угораздило же…
-Что? Влюбиться?
-Да нет, признаться.
-И я тебя….
-Что?
-Что слышал.
-Ой.
-Чего ты ойкаешь-то?
-Да как-то неожиданно.
-Неожиданно – это инфаркт в лифте.
-Прости. Я рад.
-И я рад.
-Я люблю тебя.
-И я.
-И что?
-И я тебя люблю.

---

Сделаем Сёме хорошо!

[Gealtach]

Аффтор: Штатный псих (почти трезвая - только порция персиковой "отвертки")
Пейринг: Лобанов/Левин
Рейтинг: недецкий
Ворнинг: попытка суицида Левина, ебля мала-мала, харт/коморт, много нехороших слов, дети берегите карму!
Дисклеймре: я - волтонтер
Саммари: Дионисия захотела Лобанова и Левина. Я захотела сделать кому-нибудь больно. Что получилось....

Нажми, офигей от колчества букоф и кончи что ли)))

Сказать, что Левин чувствовал себя несчастным человеком – это не сказать ничего. Боре казалось, что весь мир поставил для себя целью унизить и растоптать его самолюбие. Люба послала куда подальше, да еще и таких вещей наговорила о том, что он… Ох, даже и вспоминать не хочется. Быков гаденько хихикал и подкалывал Борю из-за последней монографии, которую напечатал интерн. Боря просто хотел, что бы Андрей Евгеньевич хотя бы раз сказал ему, что Левин - молодец и что из него получится хороший врач, а руководитель его теперь со свету сживал. Что до Лобанова… Лобанов вообще как с цепи сорвался! Боря и смотреть боялся лишний раз в его сторону. Очень хотелось заплакать. Но Боря не плакал с института, с того самого случая, когда одногруппники на пятом курсе заперли его в морге на всю ночь. Тогда Левин дал себе зарок не распускать нюни и вот, пожалуйста…
-Когда ж ты сдохнешь, наконец, лошара очкастый?! – в сердцах заорал на Левина Сёма, когда ботаник нечаянно задел Лобанова плечом. Сёма с яростью смотрел на расползающееся по белоснежной ткани халата некрасивое коричневое пятно, - сука! Это же чистый халат! И последний кофе! Ты слышишь меня, задрот?! Я тебя щас прямо здесь урою!!!
Левин не стал, как обычно, оправдываться, пытаться извиниться или на худой конец - удирать. Он как-то весь подобрался, побледнел, посмотрел внимательно на Сёму и закивал:
-Да, Лобанов, совершенно точно. Так и сделаю.
Офигевший от такого странного поворота событий, здоровяк, молча наблюдал за уходящим по коридору Левиным.
-Совсем охуел, - буркнул Сёма и пошел в ординаторскую, искать чистый халат.

Боря все продумал. Таблетки – это очень сложно. Петля – очень страшно. А вены – очень больно. Поэтому Боря выбрал воду. Во-первых, не так жутко. Во-вторых, гарантированно. Если сразу не захлебнется, то сердце в холодной воде остановится точно. Борис Аркадьевич еще раз прогнал ситуацию в голове, написал записку, в которой указал, что все делал добровольно, что винить в его смерти никого не стоит. И расплакался, совершенно по-детски, хлюпая носом и задыхаясь, вытирая слезы краешком рукава. Заглянувший в этот момент в ординаторскую Лобанов, себя не обнаружил, но насторожился. Пускай Сёма и не был самым умным и сообразительным во всей четверке, но интуиция у него была развита хорошо. И вид вздрагивающей спины Левина хороших предчувствий ему не принес, а уж то, как Боря торопливо строчил что-то на большом белом листке – заставило призадуматься. Когда Лобанов служил в армии, у них была традиция что ли – приглядывать друг за другом. Потому что если кто-то получал письмо от любимой или от родителей с тяжелыми или страшными новостями – случалось всякое. Иногда солдат напивался и шел в самовол, а иногда - брал автомат и шел в караул. И возвращался с караула не всегда. Когда дезертировал, когда пускал себе пулю в лоб. И вот второй вариант был безопаснее для окружающих, нежели первый. Потому что в случае первого…. Однажды Сёму чуть не пристрелил один такой «бегунок», на боку с тех пор некрасиво белел длинный шрам.

Боря зябко кутался в свою куртку, стоя на краю парапета. Чего уж теперь. Все. Совсем все. Он набрал грудью побольше воздуха и прыгнул. За спиной послышался отчаянный крик:
-Куда бля?!
Но холодная вода разомкнула свои объятья, утягивая Борю, унося его течением. Моментально промокшая одежда и ботинки тянули вниз, Боря захлебываясь пошел ко дну. Последней была мысль, что не такая уж это была хорошая идея и как же жалко маму.

-Дыши, сука! Дыши, - отчаянно просил Сёма, нажимая на грудную клетку. И раз. И два. И три. И четыре. И пять. Вдох. Зажать нос, вдохнуть воздух в легкие. И раз. И два. И три. И четыре. И пять. Не ломать ребра. Только ребра не ломать. Аккуратно. Вдох. Зажать нос. Выдох. И раз…. Левин дернулся, закашлялся, захватал воздух ртом, стараясь вдохнуть как можно больше. Сёма помог ему сесть, но Левин перевалился на бок, и его вырвало грязной мутной водой.
-Пидор ты Левин, ох и пидор же ты, - устало сказал Лобанов, замечая пробирающий до костей холод. Сидеть на пронизывающем октябрьском ветру – удовольствие из малоприятных. А когда он за очкариком в воду прыгал, успел только пальто скинуть и ботинки. И теперь с него лилось…. Как с Левина, который, надо сказать, выглядел еще хуже. Отсутствующий взгляд, синие губы. И вроде как по морде бы дать, по хорошему-то, да только рука не поднимается. Лобанов трясущимися руками достал из кармана пальто пачку сигарет, закурил, соображая, что же теперь делать дальше.
-Ленин, ты один живешь? – спросил он у проблевавшегося очкарика.
-Я не Ленин, я Левин, - на автомате поправил Боря.
-Да мне похуй, веришь, нет? Я спрашиваю, ты один живешь?
-Да.
-Вставай, давай, пошли тачку ловить, пока мы тут от холода не загнулись.
-Я не могу.
-Че опять?
-Нога болит, - а нога и вправду болела. Колено как будто раскаленным прутом проткнули.
-Да ёб твою мать! – выматерился Лобанов. Но делать нечего, пришлось до дороги тащить ботаника практически на себе. И долго ловить машину, ибо вид у них был совсем непрезентабельный. Наконец, рядом с ними тормознула затрапезного вида «тойота», Лобанов назвал адрес, загружая в салон не на шутку дрожащего Левина. «Мало ли чего он с собой один натворит», - решил Лобанов. И поехал вместе с Борей к нему, да и переодеться бы не мешало. Мокрая одежда никому здоровья не прибавляла. А моржом Сёма не был.

Однокомнатная квартира Левина встретила приятным и долгожданным теплом, а еще каким-то простым холостятским уютом. Всюду раскиданные раскрытые книги и забытые чашки из-под кофе и чая показались Сёме на своих местах. Ольга обычно жутко возмущалась, если он забывал пустую бутылку из-под пива у телика, или не мыл за собой кружку сразу после того, как выпил кофе.
Левин в полубессознательном состоянии шептал что-то о том, что он не хотел, и чтобы мама его простила, и что он больше так не будет и…. Лобанов не стал вникать, а начал быстро сдирать с них мокрую одежду. Нужен был горячий душ. Срочно.
Без одежды Боря выглядел еще меньше и несчастней. Одни коленки и локти. А еще ребра, на которых можно было играть как на ксилофоне. Лобанов покачал головой и сунул несопротивляющегося Левина под горячий душ, залезая следом сам. Кипятошные капли неприятно жалили, но согревали. Лобанов закрыл глаза, подставляя лицо воде, не забывая придерживать очкарика, который попытался было дернуться.
-Тихо, коза, - шикнул на него Лобанов, - грейся, давай.
Из душа они вышли согревшиеся и распаренные. Сёма посадил Левина на диван и начал искать в шкафу полотенца и одежду. И если с Левиным вопрос решился сразу, то вот для него точно ничего не было. Плюнув, Сёма завернулся в найденную махровую простыню. Оставил сидеть безучастного Левина на диване, Лобанов быстро отжал и развешал их мокрую одежду в ванной, проклиная про себя Борину глупость и дурость, стараясь не думать о том, что именно он сегодня пожелал ему смерти. И тут до него дошло. Вот почему Левин согласился и вот что имел в виду. Сёма даже на месте замер. А что было бы, если бы он не пошел за ним после больницы. А что было бы, если бы он не успел? А что было бы… Блять. Ну, Левин, ну сука! Придумал тоже.… Топиться. Му-му гребаная! Сёма сжал кулаки, но решил, что ботану он потом хорошенько пропишет, когда тот одыбает. Пошел на кухню, ставить чайник. Найденная в холодильнике водка стала приятным сюрпризом. Сёма быстро разлил по стаканам огненную воду и сунул один Боре.
-Пей.
Боря послушно выпил. Закашлялся, выплюнув половину.
-Задирай футболку, щас я тебя растирать буду.
Левин даже не пытался сопротивляться. «Совсем херово», - подумал Сёма. Да раньше бы этот олень такую бучу поднял, а сейчас…
За окнами стемнело, от выпитого клонило в сон и жутко хотелось вытянуться, закрыть глаза и отрубиться минуток на шестьсот. И Левин клевал носом. Посмотрел на него, Сёма поймал себя на мысли, что что-то не так. Присмотревшись - понял. Олень свои идиотские очки потерял. Наверное, слетели, когда этот дебил в воду прыгал. И теперь Боря сонно моргал почти слепыми глазами, уже даже не пытаясь понять, что вокруг него происходит. Влажные волосы смешными иголочками торчали вверх, Левин сидел на краю дивана и просто ждал. Сёма почувствовал, что смертельно устал.
-Встань, диван расстелю что ли, - буркнул Сёма. Постельное белье он вроде бы видел в шкафу….
Ботан лежал у стены, свернувшись в трясущийся клубок и прижавшись горячей спиной к Сёминому боку. Лобанов тяжело вздохнул и повернулся к нему лицом, осторожно обнимая худые плечи и притягивая Левина поближе к себе. Они уснули.

Сёме снилось что-то хорошее. И теплое. Сёме снилась Ольга. Такая родная и до каждого изгиба знакомая. Снилось, как она зовет его и говорит ему, какой он замечательный и нужный ей человек. И как она соскучилась.… А Сёма гладил ее по спине и твердил о том, что всегда-всегда будет с ней. А потом она вдруг начала его отталкивать и Сёма от удивления проснулся.
-Ты…ты дурак, Лобанов! – слабо попискивал прижатый Сёминым телом к дивану Левин, - слезь с меня!
-Не бухти, - оборвал Сёма, перекатываясь на спину, - время сколько? Опоздаем, Быков убьет.
-Сегодня суббота.
-Ну и че? – Сёма встал с дивана, потянулся, вспомнил, что на нем нет одежды, торопливо замотался в простыню. И заметил, как Левин странно на него посмотрел, а поймав Сёмин вопросительный взгляд, отвернулся, покраснев.
-Выходной, вот че, - передразнил Лобанова Левин и громко шмыгнул носом.
-А ты заболел, - ответил Сёма и глухо закашлял, - и я тоже. Вот блин, ну Левин, ну ты и олень! Все из-за тебя, лошара очкастый!
-А не надо было меня спасать! Герой тоже мне выискался! Я тебя об этом не просил! Ты мне не нужен! И вообще…. И вообще мне никто не нужен, - вдруг всхлипнул Левин, стирая кулаком злые непрошенные слезы.
Лобанов сел рядом и осторожно погладил худое плечо.
-Не, ну че ты завелся-то? Извини, не хотел. Да, правда, не хотел. Слушай, а можно я у тебя до понедельника перекантуюсь и мы с тобой квиты? Задолбался уже в отделении ночевать. А в понедельник друг как раз обещал ключи от квартиры оставить. Он типа за бугор сваливает почти на год.
Левин еще пару раз всхлипнул, мысленно что-то прикидывая, и неожиданно для Сёмы согласился.
-Ладно, Лобанов, ты мне все-таки жизнь спас, хотя тебя об этом никто и не просил, оставайся. Я как человек чести должен тебе отплатить услугой за услугу, - Левин встал с дивана, сделал несколько шагов и воткнулся в дверь, - Сёмен, отдай мои очки, это не смешно.
И посмотрел своими большущими незрячими глазищами на Лобанова. Тот вообще никогда романтиком не был и даже жене стихов не писал и волосы ее с огнем не сравнивал. А тут на ум полезли какие-то дурацкие сравнения, с ледяной гладью горных озер и… Сёма тряхнул головой, сгоняя наваждение, а Левин все ждал, когда ему ответят, чуть повернув голову в сторону.
-Так ты их того, утопил, - начал оправдываться Сёма, почувствовав себя почему-то неловко. Как будто в первую очередь надо было очки эти глупые спасать, а не чокнутого ботана.
-Ой, - совсем по-детски расстроился Боря, - они же еще дедушкиными….
-У тебя че у деда такое же зрение плохое было?
-Да нет, оправа дедушкина. Бабушка мне ее подарила, на память.
-Ну чего теперь делать. Ничего. Главное, сам жив остался. И здоров, - тут Левин оглушительно чихнул, - ну почти здоров, - поправил сам себя Сёма, - у тебя пожрать что-нибудь есть? Я голодный. Да еще все эти нервные потрясения. Война войной, обед по расписанию.
-Сейчас я…, - отмахнулся Боря, сосредоточенно копаясь в ящике стола, - сейчас я запасные найду и приготовлю что-нибудь. Потерпи.
-Да я и сам не без рук, - обиделся Сёма и пошел на кухню.
Очков Левин так и не нашел. Но нос подсказал ему, что Лобанов справился и без него. Пахло едой. И пахло изумительно.

-Ложку разглядишь? – подтрунивал над ботаником Сёма, с интересом наблюдая, как тот слепо щурясь, пытается разобрать, что же перед ним на тарелке.
-В данном случае твои шутки совершенно неуместны, - как можно жестче попытался ответить Левин. Жрать хотелось до рези в животе, а эта дурацкая ложка ну никак не хотела находиться.
-Левин, ты реально – лох, - беззлобно ругнулся Лобанов, вкладывая прибор в длинные и холодные пальцы Левина.
-А ты Лобанов – питекантроп, - не остался в долгу Боря.
Завтракали они молча.
Боря, неловко прихрамывая, начал собирать со стола пустые тарелки.
-Да сядь ты уже, немочь очкастая, - отодвинул его в сторону Лобанов и сам быстро и ловко собрал, а потом перемыл посуду, - че у тебя с ногой? Где копытце подломил?
Боря пожал плечами и закатал штанину. Колено неприятно порадовало длинной воспалившейся ссадиной и содранной кожей.
-Это наверное, я когда тебя на берег вытаскивал. Он там весь арматурой всякой усыпан и стеклом битым, - заметил Сёма, - намазать бы чем. У тебя зеленка есть?
-Есть, в аптечке.
-Я принесу. Ковыляй на диван.

Левин сидел на диване, крепко зажмурив глаза. Он с детства боялся уколов и зеленки. Боялся бездумно и безоглядно. И Сёма с маленькой склянкой был воплощением его ночных кошмаров.
-Да че ты трясешься – то так? У тебя температура что ли? – Лобанов потрогал большой и теплой рукой лоб Бори, - нету. Боишься что ли?
-Ничего я не боюсь. Не выдумывай. Мажь, давай быстрее.
-Оно и видно, что не боишься, - усмехнулся Сёма, вставая на колени рядом с поврежденной конечностью. Коленка была худой и острой. Почти такой же, как у соседской девчонки Машки, с которой в бытность свою ребенком дружил Сёма. И разбивала она их часто, потому что была отчаянной и лазила даже на такие заборы, на которые Сёмен никогда бы не полез. Он промокнул кусок бинта в зеленке и начал тихонечко по краю мазать воспалившуюся уже ссадину. Левин зашипел.
-Тихо ты, чего. Не больно же.
-Щиплет, - прошептал Левин.
-Щас подую, и все пройдет, - так же почему-то шепотом ответил Лобанов, осторожно дуя на коленку. И в этот момент он как будто увидел себя со стороны: маленький Левин скорчившийся на диване, ожидая, когда же ему опять будет больно и здоровый Сёма. Как дурак, дующий на зеленое колено. Лобанов засмеялся, мотнул головой и неосторожно ткнулся в ссадину подбородком. Боря тоненько, по-девчоночьи, взвизгнул и попытался отползти, а Сёма вставая, начал его успокаивать, но Левин случайно пнул его в ногу и он упал на него сверху и…. Сёма поцеловал его. Просто взял и поцеловал. А Левин так отчаянно начал ему отвечать. И вот он уже лежит на этом худющем ботанике, шарит под старой футболкой, гладит бока, впалую грудь, плоский с пушком живот, а Левин держит его голову своими птичьими руками и целует его лицо. Шепчет что-то. А у самого слезы на глазах. Сёма почувствовал, когда Боря случайно его щекой коснулся. Мокрая. Лобанов снова засмеялся, прижал его к себе покрепче, как будто баюкая,
-Ну чего ты опять сырость – то разводишь?
Левин обиженно шмыгнул и снова поцеловал Сёму куда-то в ухо. И Сёма забыл, что хотел сказать, стянул с ботаника штаны вместе с бельем, торопливо раздеваясь сам. Ну а чего? Не пятнадцать же лет, в самом-то деле, не может он – взрослый мужик одними поцелуями обойтись. А Левин даже не сопротивлялся, когда Сёма раздвинул его ноги, сплюнул на ладонь и пристроился к его заднице.
-Щас немного больно будет. Ты, главное, расслабься и не бойся, я тебе больно не сделаю, ты меня понял?
Левин слабо кивнул, зажмурив глаза. Сёма, придерживая под колени, начал входить в него. Было больно и хотелось отпихнуть Лобанова, но Боря держался. Он старался думать о том, как Лобанов большой и хороший. И как давно он ему нравится. И что вот наконец-то неясные метания и душевные терзания закончились, сейчас надо просто потерпеть и Сёме будет хорошо. Главное, чтобы Сёме было хорошо.
-Ох, ты ж тесный – то какой. Целка, - хмыкнул Лобанов.
Боря стремительно покраснел и отвернулся, здоровяк понял, что сморозил глупость и тяжело дыша, поцеловал его. Горячо и мокро. А Левин ответил и не заметил, как Сёма целиком в него вошел и начал двигаться. Сначала было немного больно, а потом хорошо. Неожиданно остро и хорошо. С Любой так не было. А тут… Сёма буквально втрахивал его в диван и громко сопел, а потом начал двигаться как-то очень быстро и без ритма, поймал член Левина своей ладонью и задвигал ею. Кончили они вместе. Как в той книжке про любовь, которые кучами валялись у Любы. Только в книжках обычно присутствовали баронессы, пираты, разбойники и графини. А тут Лобанов. Большой и потный, лежит на нем, и вставать видимо не собирается. Но это еще лучше. Боря уснул.

@темы: фанфик, Лобанов/Левин

---

автор ОЧЕНЬ ленив..но вчера напился и что-то написал

[Lena_Schneider]

Номер заявки: 3
Название: Читать по глазам
Автор: Slytherin Princess
Пейринг: Лобанов/Быков, POV Лобанова
Рейтинг: будет расти
Размер: миди
Ворнинг: 1.фик пишется по мотивам 24-40 серий, часть диалогов взята оттуда же
2.мат, возможен ООС Лобанова и ООС Быкова
Disclaimer: Дусмухаметов имеет всех))

первая часть

pay.diary.ru/~Intern-slash/p127822988.htm#more1

типа вторая часть

Хорошо. Спокойно. Уютно. Как и должно быть.
Он рядом. Он здесь. Он со мной.
Безумие? Нет. Мой выбор.
Я рядом. Я здесь. Я с ним.
Он сидит на диване, смешно поджав под себя ноги. Чашка кофе в тонких пальцах. Как и должно быть..

«Лечу в небо
Тыщу лет мне бы
Чтоб зачерпнуть тебя глоток

Лечу в небо
Сотни звёзд мне бы
Чтоб дотянуться до тебя..»

Сажусь рядом. Он отрывает взгляд от экрана. Смотрит на меня. Улыбается.
Хорошо. Спокойно.

- Я сейчас.

Снова иду на кухню. В руках пачка сигарет и зажигалка. Прикуриваю и затягиваюсь. Слышу шаги за спиной.
Он садится рядом на подоконник. Я продолжаю курить, выдыхая дым в приоткрытое окно и вдыхая холодный ноябрьский воздух.
- Слушай, - его голос прерывает тишину, нарушаемую лишь гулом ночного города. - А ты знаешь, что такое цыганский поцелуй?
- Нет..
- Дай сигарету.
Он затягивается и, не выпуская дым, целует меня. Уже привычная горечь дыма. И его губы. Кажется, я начинаю привыкать к этим поцелуям..
- Ну как?
- Не знаю..надо попробовать еще раз..
Затягиваюсь уже почти дотлевшим окурком. Опять поцелуй..
Я действительно к ним привыкаю..
Он проводит ладонью по моей щеке.
Это как разговор. Как слова. Которые он никогда не скажет вслух.
Тепло его пальцев. «Мне хорошо с тобой».

Его глаза как-то странно блестят в ночной темноте.

Ночью всегда тянет на необдуманные поступки. Это уже точно..

@музыка: Кука "Загадай меня"

@настроение: drunk

@темы: фанфик, Лобанов/Быков

---

Сегодня день фема)

[Че, Гевара?]

Название: Месть
Автор:  Красный Китайский Дракон
Бета:  [Goldeyes]
Жанр: romance
Фандом: Интерны
Персонажи/пары: Галя/Варя, Глеб/Варя
Рейтинг: PG
Дисклаймеры: мы просто брали поиграться.
Статус: В работе.

Часть первая

- Да меня достали твои закидоны! - огрызнулся Романенко. Варя испуганно втянула голову в плечи. - Не хочу я с тобой ни работать, ни встречаться, ничего! Да я, между прочим, в этой проклятой больнице любую медсестру до вечера соблазню!
Глеб раздраженно махнул рукой, неодобрительно покосился на роскошный букет в руках Черноус, видимо, жалея, что девушка уже успела принять подарок, затем широким шагом направился в ординаторскую.
- Да мне Быков сейчас милее тебя...
Варя прижала руку в вязаной митенке к лицу, надеясь, что шерсть впитает бегущие по щекам слезы.

Весь день эта фраза: "Я в этой проклятой больнице любую медсестру до вечера соблазню", преследовала Варю, не желая изглаживаться из подсознания. Стучала, словно маленький молоточек, волшебным, хоть отнюдь и не отрадным, образом заставлявший болеть как голову, так и сердце. Буквы в историях болезни плыли, звуки доносились будто через вату, и даже пол, привычный больничный пол, время от времени опасно накренялся.
- Люба, я так больше не могу, - простонала Варя, - а вдруг, он и правда какую-нибудь медсестру соблазнит...
- О, - хмыкнула старшая сестра, - то есть, ты уже не веришь, что Романенко "не такой"?
- Выходит, что так, - пристыженно подтвердила интерн.
- Быстро ты.
Варя промолчала.
- Ну ладно, не переживай, - Люба потрепала девушку по руке, - если так тебя это волнует, давай какую-нибудь медсестру уговорим ему подыграть поначалу, а потом... ну как-нибудь показать ему, что он не прав.
- Да как? - Черноус вздохнула, - Какая женщина в своем уме ему откажет.
Люба презрительно фыркнула.
- Если ты ему не отказала, это еще ничего не значит. Вон, к Гале сходи. Поговори с ней на эту тему. Она тебя поймет, ага, обязательно.

- Галя? Вы не заняты? - Черноус даже не решилась зайти, только просунула голову и руку с историей болезни, сжатой пальцами так, что костяшки побелели.
- О, Варвара Николавна, - негромко произнесла медсестра, откладывая в сторону последний выглаженный халат, - пока не занята. Вы что-то хотели?..
- М-м, в общем-то, да, - интерн прошла в комнату, притворила за собой дверь и неловко уставилась в пол, - но я, в общем-то, по личному вопросу.
- Да? - От природы круглые глаза Гали распахнулись еще больше, а брови взмыли вверх, к гладко зачесанным волосам. Варя бросила на собеседницу короткий взгляд.
"Нет, ну зачем Люба меня к ней отправила? Она же такая красивая, значит Глеб..."
- Хотели со мной пообедать? - медсестра крутнула кистью, судя по всему, в подражание Быкову, - поговорить, как женщина с женщиной, или как?
- Да, - Варя перевела дух, - поговорить.
Галя пожала плечами.
- Я вся внимание.

К тому моменту, когда трогательный рассказ Вари о ее непростых отношениях с Глебом начал потихоньку двигаться к самому важному, то есть, событиям этого утра, заскучавшая медсестра, покачивавшая ногой с полусброшенной туфлей, потирая губы и всем своим видом демонстрируя полное равнодушие, решилась поторопить собеседницу.
- Вот так все, в общем-то, и произошло, - скомканно закончила рассказ Варя и сложила руки на коленях, как примерная ученица, ответившая домашнее задание.
- А от меня Вы чего хотите? - дернула плечом Галя.
- Ну, чтобы Вы это... помогли мне доказать, что Глеб не прав.
Медсестра встала и, жмурясь, как кошка, вновь безучастно повела плечом.
- Люба подсказала, да? Больше-то некому. Ну что ж, можем и разыграть Вашего воздыхателя, Варвара Николаевна.
Черноус улыбнулась. Однако легко ей не стало: в конце концов, медсестра так быстро согласилась...
- А... Вам Глеб не нравится?..
- Нет, - Галя презрительно надула губки, - мне вообще мужчины не нравятся, - и прежде, чем Варя сумела перевести дыхание и задать уточняющий вопрос, разъяснила сама: - Я лесбиянка.
- Это как? - ошалело переспросила интерн.
- Это - так, - усмехнулась медсестра и легко поцеловала Черноус в губы.

Продолжение следует...

@темы: фемслэш, фанфик, Варя Черноус