Пэйринг: Быков/Лобанов
Рейтинг: децкий
Дисклеймер: я - волонтер
Саммари: ссора
Ворнинг: аффтор трезвъ
Нажми меня
Сёма пришел домой раньше Быкова. Сёма убрался, пропылесосил, приготовил ужин и постирал вещи. Позвонить Андрею Евгеньевичу Сёма не решался, ибо такие вещи Быков расценивал как посягательство на свою личную свободу, за что карал жестоко и беспощадно. Поэтому Семен решил почитать учебник по педиатрии, так на всякий случай, чтобы при возможности блеснуть, так сказать, интеллектом. А Быкова все не было и не было. За окнами давно стемнело. По телеку шли девятичасовые новости. Мобильник молчал. Нещадно болела от долгого сидения в одной позе спина и задница. В пачке почти не осталось сигарет. Быкова не было. Хотелось спать. Сёма решил принять душ и ложиться. Полдвенадцатого. А завтра на работу. И опаздывать категорически нельзя. Скидок и уступок Андрей Евгеньевич никогда не делал.
Лобанов как раз намылил голову, когда в душ кто-то вломился. От неожиданности он вздрогнул, поскользнулся и упал.
-Ну, что-о-о, не спишь, зараза? Правильно, животное, ты меня должен дожидаться. В идеале у двери на коврике, но и так сойдет, - Быков был порядочно пьян, как обычно нагл и недобр - иди уже к папочке, скотина моя.
Глаза нещадно щипал шампунь и набежавшие злые слезы. Захотелось разораться, плюнуть на все и уйти к чертовой матери. А он сидел как дурак на полу, мокрый и несчастный.
-Да пошли вы, - отошел, наконец, от испуга Сёма, сунул голову под струю воды, наспех смывая пену, - да пошли вы нахер со своими шутками.
Вышел из ванной, оттолкнув оторопевшего терапевта в сторону. Нашел джинсы, натянул на голое мокрое тело, накинул толстовку, залез в кроссовки и вышел, громко хлопнув дверью.
«Ну и чего я дернулся, спрашивается?» - с тоской думал Семен, сидя на лавочке во дворе. Джинсы быстро промокли, а тонкая ткань толстовки совершенно не спасала от ледяного сентябрьского ветра. В пачке осталась последняя сигарета. И денег с собой, как назло, ни копейки. И телефон в квартире остался. И…. Жопа, в общем.
Дверь подъезда хлопнула, и луч фонаря выхватил на несколько секунд знакомый силуэт. Быков подошел к нему и молча сел рядом.
-Замерз? – спросил терапевт.
Сёма демонстративно посмотрел в другую сторону.
-Извини. Нажрался с Купитманом. Забыл о времени. Оскорбил тебя. Да, я редкая сволочь. Но… Извини. Пошли домой. Холодно и поздно уже, - Андрей Евгеньевич, осторожно обнял его за плечо, - да ты же мокрый весь и трясешься. Хватит, с тем же успехом и дома можешь строить из себя оскорбленную невинность, обещаю досмотреть до конца и поаплодировать.
Сёма тяжело вздохнул. Что ему оставалось, знал, на что шел, куда теперь деваться….
-У меня голова болит, сотрясение, кажется, мозга, - пожаловался он, - все из-за вас.
-Это хорошо, значит он у тебя есть! Мозг! Пошли уже, чудовище. Посмотрю на твое сотрясение. Кстати, за ужин спасибо. Я голодный, Купитман опять зажал нормальную закуску, одни шоколадные конфеты, вот ведь жлоб. Удавится же….
Дверь подъезда хлопнула, обрывая остатки фразы
Лобанов как раз намылил голову, когда в душ кто-то вломился. От неожиданности он вздрогнул, поскользнулся и упал.
-Ну, что-о-о, не спишь, зараза? Правильно, животное, ты меня должен дожидаться. В идеале у двери на коврике, но и так сойдет, - Быков был порядочно пьян, как обычно нагл и недобр - иди уже к папочке, скотина моя.
Глаза нещадно щипал шампунь и набежавшие злые слезы. Захотелось разораться, плюнуть на все и уйти к чертовой матери. А он сидел как дурак на полу, мокрый и несчастный.
-Да пошли вы, - отошел, наконец, от испуга Сёма, сунул голову под струю воды, наспех смывая пену, - да пошли вы нахер со своими шутками.
Вышел из ванной, оттолкнув оторопевшего терапевта в сторону. Нашел джинсы, натянул на голое мокрое тело, накинул толстовку, залез в кроссовки и вышел, громко хлопнув дверью.
«Ну и чего я дернулся, спрашивается?» - с тоской думал Семен, сидя на лавочке во дворе. Джинсы быстро промокли, а тонкая ткань толстовки совершенно не спасала от ледяного сентябрьского ветра. В пачке осталась последняя сигарета. И денег с собой, как назло, ни копейки. И телефон в квартире остался. И…. Жопа, в общем.
Дверь подъезда хлопнула, и луч фонаря выхватил на несколько секунд знакомый силуэт. Быков подошел к нему и молча сел рядом.
-Замерз? – спросил терапевт.
Сёма демонстративно посмотрел в другую сторону.
-Извини. Нажрался с Купитманом. Забыл о времени. Оскорбил тебя. Да, я редкая сволочь. Но… Извини. Пошли домой. Холодно и поздно уже, - Андрей Евгеньевич, осторожно обнял его за плечо, - да ты же мокрый весь и трясешься. Хватит, с тем же успехом и дома можешь строить из себя оскорбленную невинность, обещаю досмотреть до конца и поаплодировать.
Сёма тяжело вздохнул. Что ему оставалось, знал, на что шел, куда теперь деваться….
-У меня голова болит, сотрясение, кажется, мозга, - пожаловался он, - все из-за вас.
-Это хорошо, значит он у тебя есть! Мозг! Пошли уже, чудовище. Посмотрю на твое сотрясение. Кстати, за ужин спасибо. Я голодный, Купитман опять зажал нормальную закуску, одни шоколадные конфеты, вот ведь жлоб. Удавится же….
Дверь подъезда хлопнула, обрывая остатки фразы