Рейтинг: недецкий
Пэйринг: канон
Ворнинг: нехорошие слова, БДСМ, аффтор в жопу пьяный
Дисклеймер: я - волонтер
Нажми и кончи
-Сём, ты чего так напрягся-то? – участливо спросила Варя у Лобанова.
Они стояли у тумбы регистратуры, и Быков только что в пух и прах разнес диагноз Лобанова.
-В первый раз он, что ли с тобой так? Да не переживай, Сёмочка, все хорошо будет. Хочешь, я тебе помогу?
Сёма тяжело вздохнул. Знала бы Черноус, какое наказание его ждало за неверно поставленный диагноз, не стала бы помощь свою предлагать, а сразу бы позвонила в службу помощи жертвам домашнего насилия.
-Ну что толстолобик, протупил как обычно? – злорадно спросил Быков у стоящего перед ним на коленях Сёмы, - тебя бы даже в морг патологоанатомом не взяли, ты бы и там кого-нибудь угробил.
-Так они же мертвые, - полушепотом попытался оправдаться Сёма. Стоять на коленях было неудобно и мерзли голые плечи.
-Молчать! - рявкнул Быков и хлестко огладил Сёмину спину черным стэком.
Сёма вздрогнул и промолчал, если спорить – будет только хуже. Плавали, знаем.
-Скажи мне, интерн Лобанов, - спокойно спросил Быков, поигрывая стэком, - неужели так сложно было прочитать справочник по инфекционным заболеваниям? Вот ничего же трудного не было. Заметь, я к тебе не придирался. Ты сам, посредством отсутствия мозгов чуть не угробил мне пациента. Лобанов, ты специально это делаешь?
-Нет, - прошептал Сёма.
-Как же мне тебя наказать? – стэк гулял по Сёминому телу, щекотно гладил грудь и ребра, - что же мне с тобой сделать? Отвечай!
Спину снова ожгло тонкой полосой.
-Выпороть, - сам себе ответил Быков, - не доходит через голову, постучим в печень. Давай десяточку для разогрева.
Стэк приподнял Сёмин подбородок, и терапевт загляну в карие влажные глаза.
-Зрачки расширены, - заметил он, - и пульс,…, - Сёма почувствовал два холодных пальца под челюстью, - …учащенный.
Р-раз! Резкий щелчок. Андрей Евгеньевич все делал виртуозно. Два! Три!
-Ой, блин! – взвыл Сёма, когда стэк уж очень чувствительно прошелся по ребрам.
-Еще пять, за несдержанность! – веселился Быков.
Четыре! Пя-я-ять с оттяжкой! Шесть! Сёма вздрагивал и втягивал голову в плечи. Больно и горячо. Ох, как горячо. Руки за спиной свело. Им тоже досталось. Крепкие бицепсы были исполосованы. Сёма помнил, как Андрей Евгеньевич обрадовался, когда увидел его в первый раз без одежды. Долго гладил выступающие мышцы и вспоминал название каждой на латыни. Сёма тогда кончил в штаны, как будто снова стал тринадцатилетним дегенератом, по самые уши наполненным бурлящими гормонами.
-В глаза смотреть!- раздался над самым ухом требовательный голос Быкова, - в глаза смотреть, сука.
Сёма посмотрел и утонул. Два кусочка льда. Холодны, пронзительные. Как в сказке «Снежная королева». Только у терапевта не льдинка в глазу застряла, а два протеза из замороженной воды. Самой чистой и самой синей.
Семь. Взгляд не отводить. Восемь. Никаких слез, ты же мужчина. Девять. Десять. Одиннадцать.
-Блять! – не выдержал Лобанов, когда стэк прошелся по тому же месту.
-Я не расслышал.
-Ничего, - хватило выдержки ответить Сёме. А как хотелось вскочить и врезать по глумливо ухмыляющейся морде. Нельзя. Не по правилам. Все должно быть правильно. Порядок рождает истину, так всегда говорил Андрей Евгеньевич. Двенадцать снова с оттяжкой. Тринадцать….Четырнадцать! Пятнадцать….
Сёма застонал от неожиданности, когда почувствовал губы Быкова на своей спине. Теплые и мягкие, они аккуратно следовали по каждой ссадине, оставленной беспощадным стэком, и как будто извинялись за вынужденную жестокость. Лобанов выдохнул сквозь зубы и закрыл глаза. Тонкие пальцы зарылись в его волосы и чуть наклонили голову. Быков поцеловал его в шею, слегка прикусывая, погладил напряженные плечи.
-Чего ты? Все уже, расслабься, дурачок.
-Я не… - «дурачок» - хотелось добавить Сёма, но теплые ладони мягко растирая грудь, опустились ниже и он забылся на полуфразе.
Наверное, в инфракрасном свете его тело было бы исчерчено красными следами ладоней Андрея Евгеньевича. Горела кожа. И лицо. Как будто он снова что-то натворил.
Быков целовал его скулы, снимая с ресниц капельки слез.
-Что ты, мой хороший? Больно? Тш-ш, мальчик мой, - Быков помог ему перебраться на диван. Лег на спину, потянул на себя. Сёма шмыгнул носом и забрался сверху на терапевта
-Ох, бля. Все не привыкну, что ты такой тяжелый, - ухмыльнулся Быков и зашептал Сёме на ухо, - чего ждешь? Снимай штаны. И с меня и с себя.
Сёма неловко улыбнулся и начал освобождать их от одежды. Когда он закончил, Быков притянул его за бедра.
-Кто у нас там хотел быть сверху? - многозначительно хмыкнул терапевт, - надеюсь, поза наездницы тебе знакома, Лобанов?
Сёма зажмурился, нашарил колом стоящий член Быкова, сдвинулся чуть назад и выдохнул. Будет больно. Уж слишком большой. И не смотря на то, что трахались они не один раз, больно было практически всегда.
-Ну что ты дрожишь, как загнанная лошадь? – Андрей Евгеньевич ласково погладил его напряженную спину, - расслабься Сёма, насиловать тебя никто не собирается. Не в этой постели и не без твоего согласия…. С чувством, с толком, с расстановкой, давай, начинай. И не забудь себя подготовить.
«Блять!» - подумал Лобанов, а в ладонь как влитой лег баллон смазки «Контекс». Сёма выдавил немного на пальцы, согревал и тянул время. Погладил себя сзади. Быков едва заметно напрягся. Сёма вздохнул и ввел в себя сначала один, а потом два пальца. Подвигал чуть, нащупывая простату, застонал, увлекшись.
-Стоять, Лобанов! – прикрикнул на него задышавший чаще обычного Быков, - хватит ручками баловаться! – и многозначительно качнул бедрами.
Сёма хватанул воздуха открытым ртом и начал медленно опускаться на твердый член Андрея Евгеньевича.
-Ох..какой же ты… - простонал Быков - тесный.
Сёма сжал зубы, насаживаясь до конца.
-Красивый мой мальчик, - выдохнул Андрей Евгеньевич, сжимая и впиваясь ногтями в спину Сёмы.
Лобанов покраснел и чуть приподнялся.
Быков вздрогнул и требовательно потянул его на себя, переворачивая и наваливаясь сверху. Закинул длинные ноги на плечи.
-Не трогай себя! - предостерег терапевт интерна.
Качнул членом вперед. Сёма протяжно заскулил. И попытался дернуться на встречу, сжимаясь. Хорошо…Сладко…Горячо,…так как надо…. Но мало.
Быков понял. И задвигался быстрее.
Сёема дышал как загнанная лошадь, чувствуя что вот еще чуть-чуть…ну еще…ну пожалуйста…
-потрепи, - бросил ему Андрей Евгеньевич. Он, что, это в слух сказал? Да плевать! Твердая ладонь сомкнулась на его члене. Сёма выгнулся и кончил, почти теряя сознание. Быков не отставал, и Сёма почувствовал, как в нем разлилось что-то жгучее и горячее.
Лобанов свернулся эмбрионом, утыкаясь мокрым лбом в плечо Быкова.
-Спасибо…Андрей Евгеньевич.
-Не за что, Сёма, не за что, - засыпая ответил Быков.
Они стояли у тумбы регистратуры, и Быков только что в пух и прах разнес диагноз Лобанова.
-В первый раз он, что ли с тобой так? Да не переживай, Сёмочка, все хорошо будет. Хочешь, я тебе помогу?
Сёма тяжело вздохнул. Знала бы Черноус, какое наказание его ждало за неверно поставленный диагноз, не стала бы помощь свою предлагать, а сразу бы позвонила в службу помощи жертвам домашнего насилия.
-Ну что толстолобик, протупил как обычно? – злорадно спросил Быков у стоящего перед ним на коленях Сёмы, - тебя бы даже в морг патологоанатомом не взяли, ты бы и там кого-нибудь угробил.
-Так они же мертвые, - полушепотом попытался оправдаться Сёма. Стоять на коленях было неудобно и мерзли голые плечи.
-Молчать! - рявкнул Быков и хлестко огладил Сёмину спину черным стэком.
Сёма вздрогнул и промолчал, если спорить – будет только хуже. Плавали, знаем.
-Скажи мне, интерн Лобанов, - спокойно спросил Быков, поигрывая стэком, - неужели так сложно было прочитать справочник по инфекционным заболеваниям? Вот ничего же трудного не было. Заметь, я к тебе не придирался. Ты сам, посредством отсутствия мозгов чуть не угробил мне пациента. Лобанов, ты специально это делаешь?
-Нет, - прошептал Сёма.
-Как же мне тебя наказать? – стэк гулял по Сёминому телу, щекотно гладил грудь и ребра, - что же мне с тобой сделать? Отвечай!
Спину снова ожгло тонкой полосой.
-Выпороть, - сам себе ответил Быков, - не доходит через голову, постучим в печень. Давай десяточку для разогрева.
Стэк приподнял Сёмин подбородок, и терапевт загляну в карие влажные глаза.
-Зрачки расширены, - заметил он, - и пульс,…, - Сёма почувствовал два холодных пальца под челюстью, - …учащенный.
Р-раз! Резкий щелчок. Андрей Евгеньевич все делал виртуозно. Два! Три!
-Ой, блин! – взвыл Сёма, когда стэк уж очень чувствительно прошелся по ребрам.
-Еще пять, за несдержанность! – веселился Быков.
Четыре! Пя-я-ять с оттяжкой! Шесть! Сёма вздрагивал и втягивал голову в плечи. Больно и горячо. Ох, как горячо. Руки за спиной свело. Им тоже досталось. Крепкие бицепсы были исполосованы. Сёма помнил, как Андрей Евгеньевич обрадовался, когда увидел его в первый раз без одежды. Долго гладил выступающие мышцы и вспоминал название каждой на латыни. Сёма тогда кончил в штаны, как будто снова стал тринадцатилетним дегенератом, по самые уши наполненным бурлящими гормонами.
-В глаза смотреть!- раздался над самым ухом требовательный голос Быкова, - в глаза смотреть, сука.
Сёма посмотрел и утонул. Два кусочка льда. Холодны, пронзительные. Как в сказке «Снежная королева». Только у терапевта не льдинка в глазу застряла, а два протеза из замороженной воды. Самой чистой и самой синей.
Семь. Взгляд не отводить. Восемь. Никаких слез, ты же мужчина. Девять. Десять. Одиннадцать.
-Блять! – не выдержал Лобанов, когда стэк прошелся по тому же месту.
-Я не расслышал.
-Ничего, - хватило выдержки ответить Сёме. А как хотелось вскочить и врезать по глумливо ухмыляющейся морде. Нельзя. Не по правилам. Все должно быть правильно. Порядок рождает истину, так всегда говорил Андрей Евгеньевич. Двенадцать снова с оттяжкой. Тринадцать….Четырнадцать! Пятнадцать….
Сёма застонал от неожиданности, когда почувствовал губы Быкова на своей спине. Теплые и мягкие, они аккуратно следовали по каждой ссадине, оставленной беспощадным стэком, и как будто извинялись за вынужденную жестокость. Лобанов выдохнул сквозь зубы и закрыл глаза. Тонкие пальцы зарылись в его волосы и чуть наклонили голову. Быков поцеловал его в шею, слегка прикусывая, погладил напряженные плечи.
-Чего ты? Все уже, расслабься, дурачок.
-Я не… - «дурачок» - хотелось добавить Сёма, но теплые ладони мягко растирая грудь, опустились ниже и он забылся на полуфразе.
Наверное, в инфракрасном свете его тело было бы исчерчено красными следами ладоней Андрея Евгеньевича. Горела кожа. И лицо. Как будто он снова что-то натворил.
Быков целовал его скулы, снимая с ресниц капельки слез.
-Что ты, мой хороший? Больно? Тш-ш, мальчик мой, - Быков помог ему перебраться на диван. Лег на спину, потянул на себя. Сёма шмыгнул носом и забрался сверху на терапевта
-Ох, бля. Все не привыкну, что ты такой тяжелый, - ухмыльнулся Быков и зашептал Сёме на ухо, - чего ждешь? Снимай штаны. И с меня и с себя.
Сёма неловко улыбнулся и начал освобождать их от одежды. Когда он закончил, Быков притянул его за бедра.
-Кто у нас там хотел быть сверху? - многозначительно хмыкнул терапевт, - надеюсь, поза наездницы тебе знакома, Лобанов?
Сёма зажмурился, нашарил колом стоящий член Быкова, сдвинулся чуть назад и выдохнул. Будет больно. Уж слишком большой. И не смотря на то, что трахались они не один раз, больно было практически всегда.
-Ну что ты дрожишь, как загнанная лошадь? – Андрей Евгеньевич ласково погладил его напряженную спину, - расслабься Сёма, насиловать тебя никто не собирается. Не в этой постели и не без твоего согласия…. С чувством, с толком, с расстановкой, давай, начинай. И не забудь себя подготовить.
«Блять!» - подумал Лобанов, а в ладонь как влитой лег баллон смазки «Контекс». Сёма выдавил немного на пальцы, согревал и тянул время. Погладил себя сзади. Быков едва заметно напрягся. Сёма вздохнул и ввел в себя сначала один, а потом два пальца. Подвигал чуть, нащупывая простату, застонал, увлекшись.
-Стоять, Лобанов! – прикрикнул на него задышавший чаще обычного Быков, - хватит ручками баловаться! – и многозначительно качнул бедрами.
Сёма хватанул воздуха открытым ртом и начал медленно опускаться на твердый член Андрея Евгеньевича.
-Ох..какой же ты… - простонал Быков - тесный.
Сёма сжал зубы, насаживаясь до конца.
-Красивый мой мальчик, - выдохнул Андрей Евгеньевич, сжимая и впиваясь ногтями в спину Сёмы.
Лобанов покраснел и чуть приподнялся.
Быков вздрогнул и требовательно потянул его на себя, переворачивая и наваливаясь сверху. Закинул длинные ноги на плечи.
-Не трогай себя! - предостерег терапевт интерна.
Качнул членом вперед. Сёма протяжно заскулил. И попытался дернуться на встречу, сжимаясь. Хорошо…Сладко…Горячо,…так как надо…. Но мало.
Быков понял. И задвигался быстрее.
Сёема дышал как загнанная лошадь, чувствуя что вот еще чуть-чуть…ну еще…ну пожалуйста…
-потрепи, - бросил ему Андрей Евгеньевич. Он, что, это в слух сказал? Да плевать! Твердая ладонь сомкнулась на его члене. Сёма выгнулся и кончил, почти теряя сознание. Быков не отставал, и Сёма почувствовал, как в нем разлилось что-то жгучее и горячее.
Лобанов свернулся эмбрионом, утыкаясь мокрым лбом в плечо Быкова.
-Спасибо…Андрей Евгеньевич.
-Не за что, Сёма, не за что, - засыпая ответил Быков.