Аффтор: Штатный Псих
Пэйринг: Санитары/Быков, Лобанов/Быков
Рейтинг: НЦА! (изнасилование!!! Дети, берегите карму!!!)
Ворнинг: Санитарофилия, харт/комфорт
Дисклеймер: Я – волонтер!
Обоснуй: нахуй обоснуй!
Содержание: Бойся санитаров друг мой, ибо скоро полнолуние!
Нажми и...и ... короче нажимай давай уже!
-Анастасия Константиновна!!! – в кабинет главврача больницы № 13 ворвалась секретарша Галя, истерично размазывая тушь и помаду по лицу, - Анастасия Константиновна!!!
-Да что случилось-то? - испугалась Кисегач.
-Конец света!!!
-Толком мне объясни, не ори,- вмазала девушке по щеке Анастасия Константиновна. В конце концов, эта сильная и красивая женщина не первый год была главврачом….
-Санитары! Полнолуние! Санитары! Быков! Конец всему! – выдала Галя и упала в обморок.
Несколько секунд потребовалось Анастасии, что бы понять, что случилось нечто непоправимое. Она схватила телефон, торопливо набрала номер сестринского поста, и закричала в трубку.
-Люба! Слушай меня внимательно! Красный код! Всех эвакуировать! Всех!!! Даже лежачих! Коматозников оставь, их не тронут! Что случилось?! Санитары случились, Люба, полнолуние!!!!
Кисегач выскочила из кабинета и побежала по коридору на неудобных каблуках к запасному выходу, набирая Глеба. А Галя…. Каждый сам за себя, когда случаются санитары. И Быков сука. Самая настоящая сука! Вывести из себя этих обычно спокойных тварей, да еще в полнолуние! Ну, пусть расплачивается теперь собственной аппетитной задницей. Кисегач отпихнула от дверей зазевавшуюся старушку и нырнула рыбкой в спасительную дверь.
Быков медленно отступал к стене, стараясь не делать резких движений. Четыре санитара обступили его со всех сторон, организовав подобие коробочки, и теперь так же медленно затягивали петлю.
Быков не был пугливым человеком. Более того, он считал, что он в достаточной мере крут и сексуален. Андрей Евгеньевич был высоким и крепким мужчиной, счастливым обладателем железного пресса и красивых длинных ног, а его шелковистые блондинистые волосы сводили с ума всех (и даже закаленную Любу) медсестер. И от овладения прекрасным телом терапевта их останавливал только холодный и безжалостный укол синих как самый синий, и глубоких как Байкал, глаз Быкова. Но на санитаров это не действовало, они просто жаждали вкусить сладкой плоти терапевта и насладиться его беспомощным телом. И тут один из них совершил длинный и точный прыжок в сторону врача, сбивая его с ног. Быков оказался совершенно беспомощным, прижатый огромной и мерзкой тушей обезумевшего санитара к скользкому полу. Ни единого шанса на спасение. Тут к первому присоединились оставшиеся трое…. Андрей Евгеньевич видел перед собой только размытые неясные пятна (очки упали с него при падении), но чувствовал, как жадные и грубые руки насильников шарят по его распластанному телу. Жаркий смрад чужого дыхания обжег его ухо, а гадкий и скользкий язык прошелся по тонкой и изящной ушной раковине терапевта, острые зубы прикусили безупречную мочку, Андрей вскрикнул от боли и омерзения…. Халат давно был разорван на части и сейчас обезумевшие насильники рвали на нем футболку и больничную пижаму, оставляя глубокие царапины на нежной молочно-белой коже, сквозь которую просвечивал тоненькие реки вен и артерий. Андрей понимал, что настал его конец…. Твердые пальцы бесцеремонно ворвались в его беззащитное лоно, растягивая и разрывая, царапая внутри острыми когтями. Андрей захлебнулся в немом зове о помощи, не желая доставлять своим мучителем радость от криков и стонов жертвы. И тут дверь в палату с треском слетела с петель… Насильники остановились и с непониманием повернули свои уродливые головы в сторону входа. В дверном проеме показалась массивная фигура.
«Еще один», - подумал теряя сознание Андрей, но услышал голос и слабая надежда затеплилась в изувеченном теле….
-Ну, вы че суки ваще офигели?! – и в палату ворвался сам Лобанов, разрывая халат на крепкой накачанной безволосой груди и демонстрируя санитарам красную «С» на синем поле облегающей майки, оставляющей прикрытыми сладкие бусины Сёминых сосков, настолько твердых от возбуждения предстоящей битвы, что ими можно было резать стекло.
-Сёма… - тихо прошептал Андрей обескровленными губами и потерял сознание. Сёма увидел безвольное распластанное тело терапевта, заметил кровь меж безупречных бедер и понял что случилось. Лобанов зарычал раненым зверем и бросился на санитаров. Сломал отточенным движением шею ближайшему изних, сломал позвоночник второму, убил своей сексуальностью третьего и раздавил голову голыми руками четвертому.
-О Андрей Евгеньевич, - рыдал над возлюбленным Сёма, баюкая в своих сильных и нежных руках его изувеченное тело и покрывал поцелуями его безупречный профиль, - я не хочу вас потерять…Вы…вы любовь всей моей жизни…Я…О боги! Почему вы так жестоки к тем, кто по – настоящему любит друг друга?!
И тут Андрей открыл свои прекрасные синие глаза и слабо прошептал:
-Возлюбленный мой, ты пришел ко мне на помощь?
И они слились в страстном поцелуе рядом с трупами санитаров. Сёма бережно завернул обнаженное тело любовника в свой белоснежный халат, ревниво оберегая его от горячих и сладострастных взоров общественности, когда выносил все еще слишком слабого Андрея на руках из больницы, по пути убивая попавшихся под ноги санитаров.
-Да что случилось-то? - испугалась Кисегач.
-Конец света!!!
-Толком мне объясни, не ори,- вмазала девушке по щеке Анастасия Константиновна. В конце концов, эта сильная и красивая женщина не первый год была главврачом….
-Санитары! Полнолуние! Санитары! Быков! Конец всему! – выдала Галя и упала в обморок.
Несколько секунд потребовалось Анастасии, что бы понять, что случилось нечто непоправимое. Она схватила телефон, торопливо набрала номер сестринского поста, и закричала в трубку.
-Люба! Слушай меня внимательно! Красный код! Всех эвакуировать! Всех!!! Даже лежачих! Коматозников оставь, их не тронут! Что случилось?! Санитары случились, Люба, полнолуние!!!!
Кисегач выскочила из кабинета и побежала по коридору на неудобных каблуках к запасному выходу, набирая Глеба. А Галя…. Каждый сам за себя, когда случаются санитары. И Быков сука. Самая настоящая сука! Вывести из себя этих обычно спокойных тварей, да еще в полнолуние! Ну, пусть расплачивается теперь собственной аппетитной задницей. Кисегач отпихнула от дверей зазевавшуюся старушку и нырнула рыбкой в спасительную дверь.
Быков медленно отступал к стене, стараясь не делать резких движений. Четыре санитара обступили его со всех сторон, организовав подобие коробочки, и теперь так же медленно затягивали петлю.
Быков не был пугливым человеком. Более того, он считал, что он в достаточной мере крут и сексуален. Андрей Евгеньевич был высоким и крепким мужчиной, счастливым обладателем железного пресса и красивых длинных ног, а его шелковистые блондинистые волосы сводили с ума всех (и даже закаленную Любу) медсестер. И от овладения прекрасным телом терапевта их останавливал только холодный и безжалостный укол синих как самый синий, и глубоких как Байкал, глаз Быкова. Но на санитаров это не действовало, они просто жаждали вкусить сладкой плоти терапевта и насладиться его беспомощным телом. И тут один из них совершил длинный и точный прыжок в сторону врача, сбивая его с ног. Быков оказался совершенно беспомощным, прижатый огромной и мерзкой тушей обезумевшего санитара к скользкому полу. Ни единого шанса на спасение. Тут к первому присоединились оставшиеся трое…. Андрей Евгеньевич видел перед собой только размытые неясные пятна (очки упали с него при падении), но чувствовал, как жадные и грубые руки насильников шарят по его распластанному телу. Жаркий смрад чужого дыхания обжег его ухо, а гадкий и скользкий язык прошелся по тонкой и изящной ушной раковине терапевта, острые зубы прикусили безупречную мочку, Андрей вскрикнул от боли и омерзения…. Халат давно был разорван на части и сейчас обезумевшие насильники рвали на нем футболку и больничную пижаму, оставляя глубокие царапины на нежной молочно-белой коже, сквозь которую просвечивал тоненькие реки вен и артерий. Андрей понимал, что настал его конец…. Твердые пальцы бесцеремонно ворвались в его беззащитное лоно, растягивая и разрывая, царапая внутри острыми когтями. Андрей захлебнулся в немом зове о помощи, не желая доставлять своим мучителем радость от криков и стонов жертвы. И тут дверь в палату с треском слетела с петель… Насильники остановились и с непониманием повернули свои уродливые головы в сторону входа. В дверном проеме показалась массивная фигура.
«Еще один», - подумал теряя сознание Андрей, но услышал голос и слабая надежда затеплилась в изувеченном теле….
-Ну, вы че суки ваще офигели?! – и в палату ворвался сам Лобанов, разрывая халат на крепкой накачанной безволосой груди и демонстрируя санитарам красную «С» на синем поле облегающей майки, оставляющей прикрытыми сладкие бусины Сёминых сосков, настолько твердых от возбуждения предстоящей битвы, что ими можно было резать стекло.
-Сёма… - тихо прошептал Андрей обескровленными губами и потерял сознание. Сёма увидел безвольное распластанное тело терапевта, заметил кровь меж безупречных бедер и понял что случилось. Лобанов зарычал раненым зверем и бросился на санитаров. Сломал отточенным движением шею ближайшему изних, сломал позвоночник второму, убил своей сексуальностью третьего и раздавил голову голыми руками четвертому.
-О Андрей Евгеньевич, - рыдал над возлюбленным Сёма, баюкая в своих сильных и нежных руках его изувеченное тело и покрывал поцелуями его безупречный профиль, - я не хочу вас потерять…Вы…вы любовь всей моей жизни…Я…О боги! Почему вы так жестоки к тем, кто по – настоящему любит друг друга?!
И тут Андрей открыл свои прекрасные синие глаза и слабо прошептал:
-Возлюбленный мой, ты пришел ко мне на помощь?
И они слились в страстном поцелуе рядом с трупами санитаров. Сёма бережно завернул обнаженное тело любовника в свой белоснежный халат, ревниво оберегая его от горячих и сладострастных взоров общественности, когда выносил все еще слишком слабого Андрея на руках из больницы, по пути убивая попавшихся под ноги санитаров.