Я самозванец! Я всего лишь бедный, ленивый, сексуальный самозванец©
Автор: Мэй-чан
Пейринг: Быков/Фил
Рейтинг: Pg-R
Жанр: Hurt/comfort, PWP.
От автора: Всё очень странное и несвязанное друг с другом.
BoredСамое отвратительное чувство, что может испытывать человек – скука. И именно поэтому скучающий Быков – самый отвратительный человек на свете. В поисках развлечения он может залезть в душу, распотрошить её и уйти довольным или недовольным – всё зависит от человека, в чью душу решит залезть вредный врач.
Многие в больнице вздохнули облегчённо, узнав, что в интернатуру к Быкову перевёлся новичок из Америки – вот уж точно интересный тип – Андрею Евгеньевичу на некоторое время хватит. Кто-то даже жалел мальчишку. Кто-то злорадствовал и ставил ставки, которые в большинстве своём были не в пользу Фила – мало кто решался поставить против Быкова.
Фил же ничего об этом не знал. Не знал и что скучающий русский человек – самый опасный человек. Особенно Быков. Не знал ровно до того момента, как Быкову стало скучно.
Пронзительный, невероятно внимательный, можно даже сказать хищный взгляд главврача застал Фила врасплох. В ординаторской они оказалась вдвоём – Фил, оставшийся на ночное дежурство, и Быков, просто оставшийся. Быков сидел напротив американца и внимательно разглядывал его, словно пытаясь что-то понять или увидеть.
- Что-то не так, Андрей Евгеньевич? – настороженно спросил тот, ёжась под колючим и внимательным взором начальника.
- Я бы сказал, кто-то «не так», - насмешливо ответил Быков. – Неправильный ты какой-то, Филя, только вот понять не могу, что же в тебе не так. Вроде бы всё тоже, что и у остальных – смазливая физиономия, маленький мозг и большие амбиции – и всё равно что-то не так. Но ты не расстраивайся, осознавая свою неправильность, ведь ты хотя бы нескучный. Скучных – не терплю.
- Я вам нравлюсь, Андрей Евгеньевич? – спросил Фил и, только произнеся фразу вслух, вдруг осознал двусмысленность сказанного.
- Ну, скажем, пока ты мне развлекаешь – да, нравишься. Не становись скучным, Филя.
- Не стану, Андрей Евгеньевич.
- Ну и молодец, - Быков усмехнулся и встал, перекатившись с пятки на носки. – Работай, не хочешь же ты ещё и завтра на дежурство идти?
Быков, взяв куртку, вышел из ординаторской, оставив после себя странную атмосферу взаимной заинтересованности.
***Возможно, всеми силами стараясь выгнать из своей команды только появившегося там америкашку, Быков уже предвидел такое развитее событий. Возможно, он просто не хотел вешать себе на шею ещё одного ребёнка. Возможно, он просто сварливый, грубый и вредный старикашка. Всё возможно, но, учитывая нулевой результат его стараний, причины стали не важны. Фил стал неотъемлемым членом команды, и даже сам Быков не мог с этим ничего поделать. Да и, если подумать, он привязался к мальчишке. Слишком привязался. Как-то даже болезненно привязался.
Пока Фил открывал для себя Россию и её логику, Быков открывал для себя Фила. Парень был таким же человеком, как и все вокруг, но стоило приглядеться, как замечались такие мелкие детали его внешнего вида, что делали его совсем иным. Быков очень любил его взгляд. Открытый, наивный, доброжелательный - у русских такой взгляд исчезает годам к семи, Ричардс же обладал им в свои двадцать с хвостиком. Глаза эти мгновенно наполнялись слезами по любому неприятному, грустному или трогательному поводу. Быков порой подшучивал над ним, спрашивая, а точно ли родители Фила определили его пол, на что тот пренепременно обижался и глаза его наполнялись слезами. Что удивительно, но как и женские слёзы, слёзы Ричардса, заставляли Быкова чувствовать себя неудобно, неуютно, даже хреново. Впрочем, в другой ситуации и месте, о которых Быков никогда никому не расскажет, слёзы Фила добавили бы пикантности, возбудили бы его сильнее.
Хотя самой главной особенностью Фила Ричардса оставался акцент. То, как он произносил «Андрей Евгеньевич», «хочу» и «пожалуйста», а особенно произнесённое в одном предложении, могло заставить Быкова застыть на пару мгновений, чтобы отмахнуться от неприличного наваждения и осмыслить суть полной фразы, а не её обрывков. Быков сомневался, что кто-нибудь хоть чуть-чуть догадывался о том, что творится в его голове временами, но всё равно заочно желал отрезать языки и выколоть глаза всем окружающим. А Фила связать, засунуть кляп в рот и… запереть где-нибудь подальше.
Именно потому, когда пред ним предстал сам Фил Ричардс, обиженный чем-то до глубины души, с поджатыми губами и нервно, если не сказать зло, сминающий какой-то листок в руке, Быков лишь сжал зубы и отвернулся.
- Вы даже сейчас отворачиваетесь, Андрей Евгеньевич! – простонал Фил и сделал ещё шаг вперёд. – Неужели я вам та-ак не нравлюсь?
- Угадал, Филя, угадал, - нервно бросил Быков, но, заметив стоящие в глазах американца слёзы, досадливо сплюнул. – Мне никто не нравится, с чего же должен нравиться ты?
- Ну, я думал…
- Много думаешь внерабочее время и мало там, где действительно нужно, - фыркнул он.
- Я хочу вам нравиться, Андрей Евгеньевич, - старательно выговаривая неродные слова, со своим этим порно-акцентом, сообщил Фил и, сев рядом на диван, добавил. – Скажите, что мне нужно сделать для этого?
Быков, слушающий его голос и не воспринимающий смысла слов, долго молчал, разглядывая американца, его губы, глаза, прежде чем выдать.
- Шёл бы ты отсюда, пока задница цела.
Only a kissФил был хрупким и ранимым, пусть даже и старался изо всех сил быть сильным и стойко переносить все подколы начальника и других интернов. Для мужчины он слишком много плакал, слишком тяжело переживал неудачи и слишком просто подчинялся. Ему было тяжело, но когда он осознал, что его девушка вдруг перестала занимать его мысли, а один наглый и мерзкий тип поселился там, в голове, вместо неё, стало совсем невыносимо, и Фил сломался.
Быков видел, что Фил был особенным, непохожим на других, на русских. У них, американцев, всё было совсем по-другому, а уж мальчику, воспитанному двумя мужчинами, было совсем тяжело в этой жестокой и не толерантной России. Но Андрей всё равно не мог ничего с собой поделать – ему нравилось, как Фил реагирует на его подколы и требования. Ему нравилось видеть в умных серых глазах растерянность и что-то такое наивное, щенячье. Особенное, садистическое удовольствие он получал от слёз Фила и потому с таким упорством искал его слабые стороны. Только вот этого было мало. Это были не те слёзы, которые хотел бы видеть Быков. И потому, оставив интерна на дежурство, он остался и сам.
Ночь никогда не вдохновляла Фила, а особенно русская, тёмная и слишком страшная ночь. Он старался не смотреть в окно, но, отводя взгляд от бумаг, он натыкался именно на него или, что было ещё хуже, на глаза Быкова. Тот, казалось, вовсе не отводил от американца пытливый, насмешливый взгляд. Фил смущался, утыкался в истории, но чувствовал его, этот тяжёлый и липкий взгляд, всем телом.
- Вы чего-то хотели, Андрей Евгеньевич?
- Угу. Хотел. Вот скажи мне, Филя, - было видно, что Быкову было сложно говорить, но интерес и решимость, горевшие в глазах, подталкивали его, - а отношения с мужчинами у тебя были?
Фил вспыхнул, покраснев аж до кончиков ушей и сглотнув, осторожно, словно фильтруя каждое слово, сказал.
- Я не буду говорить с вами об этом, Андрей Евгеньевич.
- Почему же?
- Я больше никому не доверю свои личные тайны.
- Значит что-то было, раз так отвечаешь, - хохотнул Быков и, заметив, напуганный взгляд Ричардса быстро добавил. – Да, расслабься ты. Я так, для себя. Всё, что будет сказано или сделано этой ночью останется здесь и никуда не выйдет. Если, конечно, ты этого сам не захочешь.
- Рассказать о том, что имел связи с мужчинами? В Росси? Нет, я уже знаю, как здесь относятся к подобному.
- Итак, мужчины?
- Мужчина, - поправил Фил и вздохнул, понимая, что никуда уже не денется. – Мне было семнадцать, ему – чуть больше сорока и он был моим учителем биологии.
- Ахах, и он решил показать тебе на практике анатомию? Чёрт, да это же педофилия!
- Н-нет. Ничего он мне не показывал. И это я был влюблён в него. Однажды, оставшись на дополнительно, индивидуальное занятие, я смог выпросить у него поцелуй. Просто поцелуй и всё. Естественно, что он не хотел рисковать работой и свободой, и потому на этом всё закончилось, а я очень скоро повстречал девушку, в которую и влюбился.
- Ну да. Поцелуй и всё?
- Only just a kiss , - вдруг перейдя на английский, нервно ответил Фил и, прикусив губу, уставился в бумаги.
Быков прищурился, встал и, обогнув стол, рухнул рядом с Филом на диван.
- Только поцелуй говоришь, - выдохнул он в ухо интерна и хохотнул. – Такой?
И цепкими, длинными пальцами он ухватил лицо Ричардса, удерживая и не давая шансов вырваться, целуя, кусая мягкие губы, жадно вырывая из груди парня стоны и тяжёлые, задыхающиеся вздохи. Под пальцами были острые, горячие скулы, а податливые губы открывались, пропуская язык, позволяя целовать себя. Фил совершенно не сопротивлялся, хватаясь за халат Быкова, повиснув на нём, стиснув кулаки. В голове шла борьба, а тело податливо выгибалось, требуя большего, чем поцелуй.
- Так с учителем у тебя был только поцелуй, да? – прервав поцелуй, уперевшись лбом в лоб Фила, спросил Андрей и усмехнулся. – Признавайся, Филя.
- Blow job, - выпалил парень и, казалось, покраснел ещё сильнее.
- А по-русски?
Фил закусил губу, пытаясь вспомнить, как это будет по-русски, но вдруг понял, что эту тему, при изучении русского, избегал. Потому, помявшись, он толкнул Быкова в грудь, заставляя отодвинуться и опрокинуться на подлокотник. Пальцы плохо слушались, и потому он долго возился с ремнём и ширинкой, но справившись с ними, быстро стянул с Быкова штаны и трусы. Облизнув губы, он прихватил губами головку полувставшего члена и двинул головой вниз, скользя по стволу, заглатывая глубже, втягивая щёки. Быков наблюдал за этим великолепным зрелищем из-под опущенных ресниц и на несколько секунд даже забыл, как дышать. Фил двигался плавно, порой бросая взгляд на Андрея, и взгляд этот был таким пошлым, что Быков готов был кончить в любой момент. Но, к его чести, прежде чем кончить, он успел утомить парня. Фил не успел отстраниться, да и не смог бы, потому что Быков, когда кончал, крепко держал его за затылок, прижимая к своему паху. Фил машинально сглотнул, и Быков, заметивший это, уже готов был к новому заходу.
- Знаешь, если ты будешь переводить мне слова таким образом, я смогу довольно быстро выучить английский, - Быков усмехнулся, поглаживая по голове лежащего у него на груди Фила. Тот фыркнул и прикрыл глаза.
Пейринг: Быков/Фил
Рейтинг: Pg-R
Жанр: Hurt/comfort, PWP.
От автора: Всё очень странное и несвязанное друг с другом.
BoredСамое отвратительное чувство, что может испытывать человек – скука. И именно поэтому скучающий Быков – самый отвратительный человек на свете. В поисках развлечения он может залезть в душу, распотрошить её и уйти довольным или недовольным – всё зависит от человека, в чью душу решит залезть вредный врач.
Многие в больнице вздохнули облегчённо, узнав, что в интернатуру к Быкову перевёлся новичок из Америки – вот уж точно интересный тип – Андрею Евгеньевичу на некоторое время хватит. Кто-то даже жалел мальчишку. Кто-то злорадствовал и ставил ставки, которые в большинстве своём были не в пользу Фила – мало кто решался поставить против Быкова.
Фил же ничего об этом не знал. Не знал и что скучающий русский человек – самый опасный человек. Особенно Быков. Не знал ровно до того момента, как Быкову стало скучно.
Пронзительный, невероятно внимательный, можно даже сказать хищный взгляд главврача застал Фила врасплох. В ординаторской они оказалась вдвоём – Фил, оставшийся на ночное дежурство, и Быков, просто оставшийся. Быков сидел напротив американца и внимательно разглядывал его, словно пытаясь что-то понять или увидеть.
- Что-то не так, Андрей Евгеньевич? – настороженно спросил тот, ёжась под колючим и внимательным взором начальника.
- Я бы сказал, кто-то «не так», - насмешливо ответил Быков. – Неправильный ты какой-то, Филя, только вот понять не могу, что же в тебе не так. Вроде бы всё тоже, что и у остальных – смазливая физиономия, маленький мозг и большие амбиции – и всё равно что-то не так. Но ты не расстраивайся, осознавая свою неправильность, ведь ты хотя бы нескучный. Скучных – не терплю.
- Я вам нравлюсь, Андрей Евгеньевич? – спросил Фил и, только произнеся фразу вслух, вдруг осознал двусмысленность сказанного.
- Ну, скажем, пока ты мне развлекаешь – да, нравишься. Не становись скучным, Филя.
- Не стану, Андрей Евгеньевич.
- Ну и молодец, - Быков усмехнулся и встал, перекатившись с пятки на носки. – Работай, не хочешь же ты ещё и завтра на дежурство идти?
Быков, взяв куртку, вышел из ординаторской, оставив после себя странную атмосферу взаимной заинтересованности.
***Возможно, всеми силами стараясь выгнать из своей команды только появившегося там америкашку, Быков уже предвидел такое развитее событий. Возможно, он просто не хотел вешать себе на шею ещё одного ребёнка. Возможно, он просто сварливый, грубый и вредный старикашка. Всё возможно, но, учитывая нулевой результат его стараний, причины стали не важны. Фил стал неотъемлемым членом команды, и даже сам Быков не мог с этим ничего поделать. Да и, если подумать, он привязался к мальчишке. Слишком привязался. Как-то даже болезненно привязался.
Пока Фил открывал для себя Россию и её логику, Быков открывал для себя Фила. Парень был таким же человеком, как и все вокруг, но стоило приглядеться, как замечались такие мелкие детали его внешнего вида, что делали его совсем иным. Быков очень любил его взгляд. Открытый, наивный, доброжелательный - у русских такой взгляд исчезает годам к семи, Ричардс же обладал им в свои двадцать с хвостиком. Глаза эти мгновенно наполнялись слезами по любому неприятному, грустному или трогательному поводу. Быков порой подшучивал над ним, спрашивая, а точно ли родители Фила определили его пол, на что тот пренепременно обижался и глаза его наполнялись слезами. Что удивительно, но как и женские слёзы, слёзы Ричардса, заставляли Быкова чувствовать себя неудобно, неуютно, даже хреново. Впрочем, в другой ситуации и месте, о которых Быков никогда никому не расскажет, слёзы Фила добавили бы пикантности, возбудили бы его сильнее.
Хотя самой главной особенностью Фила Ричардса оставался акцент. То, как он произносил «Андрей Евгеньевич», «хочу» и «пожалуйста», а особенно произнесённое в одном предложении, могло заставить Быкова застыть на пару мгновений, чтобы отмахнуться от неприличного наваждения и осмыслить суть полной фразы, а не её обрывков. Быков сомневался, что кто-нибудь хоть чуть-чуть догадывался о том, что творится в его голове временами, но всё равно заочно желал отрезать языки и выколоть глаза всем окружающим. А Фила связать, засунуть кляп в рот и… запереть где-нибудь подальше.
Именно потому, когда пред ним предстал сам Фил Ричардс, обиженный чем-то до глубины души, с поджатыми губами и нервно, если не сказать зло, сминающий какой-то листок в руке, Быков лишь сжал зубы и отвернулся.
- Вы даже сейчас отворачиваетесь, Андрей Евгеньевич! – простонал Фил и сделал ещё шаг вперёд. – Неужели я вам та-ак не нравлюсь?
- Угадал, Филя, угадал, - нервно бросил Быков, но, заметив стоящие в глазах американца слёзы, досадливо сплюнул. – Мне никто не нравится, с чего же должен нравиться ты?
- Ну, я думал…
- Много думаешь внерабочее время и мало там, где действительно нужно, - фыркнул он.
- Я хочу вам нравиться, Андрей Евгеньевич, - старательно выговаривая неродные слова, со своим этим порно-акцентом, сообщил Фил и, сев рядом на диван, добавил. – Скажите, что мне нужно сделать для этого?
Быков, слушающий его голос и не воспринимающий смысла слов, долго молчал, разглядывая американца, его губы, глаза, прежде чем выдать.
- Шёл бы ты отсюда, пока задница цела.
Only a kissФил был хрупким и ранимым, пусть даже и старался изо всех сил быть сильным и стойко переносить все подколы начальника и других интернов. Для мужчины он слишком много плакал, слишком тяжело переживал неудачи и слишком просто подчинялся. Ему было тяжело, но когда он осознал, что его девушка вдруг перестала занимать его мысли, а один наглый и мерзкий тип поселился там, в голове, вместо неё, стало совсем невыносимо, и Фил сломался.
Быков видел, что Фил был особенным, непохожим на других, на русских. У них, американцев, всё было совсем по-другому, а уж мальчику, воспитанному двумя мужчинами, было совсем тяжело в этой жестокой и не толерантной России. Но Андрей всё равно не мог ничего с собой поделать – ему нравилось, как Фил реагирует на его подколы и требования. Ему нравилось видеть в умных серых глазах растерянность и что-то такое наивное, щенячье. Особенное, садистическое удовольствие он получал от слёз Фила и потому с таким упорством искал его слабые стороны. Только вот этого было мало. Это были не те слёзы, которые хотел бы видеть Быков. И потому, оставив интерна на дежурство, он остался и сам.
Ночь никогда не вдохновляла Фила, а особенно русская, тёмная и слишком страшная ночь. Он старался не смотреть в окно, но, отводя взгляд от бумаг, он натыкался именно на него или, что было ещё хуже, на глаза Быкова. Тот, казалось, вовсе не отводил от американца пытливый, насмешливый взгляд. Фил смущался, утыкался в истории, но чувствовал его, этот тяжёлый и липкий взгляд, всем телом.
- Вы чего-то хотели, Андрей Евгеньевич?
- Угу. Хотел. Вот скажи мне, Филя, - было видно, что Быкову было сложно говорить, но интерес и решимость, горевшие в глазах, подталкивали его, - а отношения с мужчинами у тебя были?
Фил вспыхнул, покраснев аж до кончиков ушей и сглотнув, осторожно, словно фильтруя каждое слово, сказал.
- Я не буду говорить с вами об этом, Андрей Евгеньевич.
- Почему же?
- Я больше никому не доверю свои личные тайны.
- Значит что-то было, раз так отвечаешь, - хохотнул Быков и, заметив, напуганный взгляд Ричардса быстро добавил. – Да, расслабься ты. Я так, для себя. Всё, что будет сказано или сделано этой ночью останется здесь и никуда не выйдет. Если, конечно, ты этого сам не захочешь.
- Рассказать о том, что имел связи с мужчинами? В Росси? Нет, я уже знаю, как здесь относятся к подобному.
- Итак, мужчины?
- Мужчина, - поправил Фил и вздохнул, понимая, что никуда уже не денется. – Мне было семнадцать, ему – чуть больше сорока и он был моим учителем биологии.
- Ахах, и он решил показать тебе на практике анатомию? Чёрт, да это же педофилия!
- Н-нет. Ничего он мне не показывал. И это я был влюблён в него. Однажды, оставшись на дополнительно, индивидуальное занятие, я смог выпросить у него поцелуй. Просто поцелуй и всё. Естественно, что он не хотел рисковать работой и свободой, и потому на этом всё закончилось, а я очень скоро повстречал девушку, в которую и влюбился.
- Ну да. Поцелуй и всё?
- Only just a kiss , - вдруг перейдя на английский, нервно ответил Фил и, прикусив губу, уставился в бумаги.
Быков прищурился, встал и, обогнув стол, рухнул рядом с Филом на диван.
- Только поцелуй говоришь, - выдохнул он в ухо интерна и хохотнул. – Такой?
И цепкими, длинными пальцами он ухватил лицо Ричардса, удерживая и не давая шансов вырваться, целуя, кусая мягкие губы, жадно вырывая из груди парня стоны и тяжёлые, задыхающиеся вздохи. Под пальцами были острые, горячие скулы, а податливые губы открывались, пропуская язык, позволяя целовать себя. Фил совершенно не сопротивлялся, хватаясь за халат Быкова, повиснув на нём, стиснув кулаки. В голове шла борьба, а тело податливо выгибалось, требуя большего, чем поцелуй.
- Так с учителем у тебя был только поцелуй, да? – прервав поцелуй, уперевшись лбом в лоб Фила, спросил Андрей и усмехнулся. – Признавайся, Филя.
- Blow job, - выпалил парень и, казалось, покраснел ещё сильнее.
- А по-русски?
Фил закусил губу, пытаясь вспомнить, как это будет по-русски, но вдруг понял, что эту тему, при изучении русского, избегал. Потому, помявшись, он толкнул Быкова в грудь, заставляя отодвинуться и опрокинуться на подлокотник. Пальцы плохо слушались, и потому он долго возился с ремнём и ширинкой, но справившись с ними, быстро стянул с Быкова штаны и трусы. Облизнув губы, он прихватил губами головку полувставшего члена и двинул головой вниз, скользя по стволу, заглатывая глубже, втягивая щёки. Быков наблюдал за этим великолепным зрелищем из-под опущенных ресниц и на несколько секунд даже забыл, как дышать. Фил двигался плавно, порой бросая взгляд на Андрея, и взгляд этот был таким пошлым, что Быков готов был кончить в любой момент. Но, к его чести, прежде чем кончить, он успел утомить парня. Фил не успел отстраниться, да и не смог бы, потому что Быков, когда кончал, крепко держал его за затылок, прижимая к своему паху. Фил машинально сглотнул, и Быков, заметивший это, уже готов был к новому заходу.
- Знаешь, если ты будешь переводить мне слова таким образом, я смогу довольно быстро выучить английский, - Быков усмехнулся, поглаживая по голове лежащего у него на груди Фила. Тот фыркнул и прикрыл глаза.
-
-
10.09.2011 в 23:09Я умер. Авторяваслюблю [2]
Надо послушать нянкэта или я умру ~
-
-
10.09.2011 в 23:24Всё-таки слэш, а не джен.))
-
-
10.09.2011 в 23:27Авторяваслюблю [3]
-
-
10.09.2011 в 23:27~ Электрик любит Ляфапарда ~,
-
-
10.09.2011 в 23:31-
-
11.09.2011 в 09:37-
-
11.09.2011 в 11:36Про Филю вообще молчу. Замечательно написано.
Мне третий понравился. клубничка же
Вы не перестаете меня радовать. Спасибо вам огромное.
тайный фанат детектед-
-
11.09.2011 в 12:00Z.A.G.R., спасибо :3
Оо-
-
13.09.2011 в 21:45я всегда поражалась как людям удается писать про влюбленного быкова и сохранять его характер
-
-
25.11.2011 в 21:01потрясающе
-
-
25.11.2011 в 21:04